|
Роман "Хранители возрастов" / доступные ссылки выделены жирным шрифтом /
В середине марта 2022 года я закончил книгу "Хранители возрастов" (12,05 авторских
листов), начатую в феврале этого года. На недавней фотографии справа запечатлена наша домашняя любимица - эублефариха Доротея (младший сын Никита так назвал её в честь своей любимой биатлонистки), которая много раз упоминается в произведении, как питомица главной героини.
Книга расскажет о невероятных приключениях 16-летней девушки Вики
и её новых друзей, которые становятся следствием изменения в расстановке сил
Хранителей возрастов. Именно им предстоит постараться вернуть на место
привычный Мир, чтобы всё было хорошо или человечество утратит его уже навсегда.
Удастся ли им это сделать всего за 1 день и какой ценой? Кто такие Хранители
возрастов? Кем в итоге окажется большинство её помощников? Это и многое другое
вы обязательно узнаете, прочитав мой новый роман. Как и с предыдущими работами, поразмышляв над оформлением будущей обложки, я решил нарисовать иллюстрацию самостоятельно. И снова, исходя из сюжетной линии произведения, мне показалось удачнее всего снова взять белый фон и воспользоваться разноцветными карандашами. Художественные достоинства моего рисунка, изображение которого вы видите слева, по-прежнему весьма спорны, но, несомненно, смысл и ви'дение произведения автором здесь снова удаётся выразить в полной мере. Нажав на иллюстрацию, вы можете рассмотреть рисунок намного подробнее. Хочу поблагодарить вас за отзывы о первой главе произведения, которая, как и раньше, доступна ниже.
__________________________________________________________________ Ознакомительная глава "Встречи на платформе" Двери поезда метро резко открылись и поток пассажиров устремился к турникетам на выход, путая и немного пугая Вику кажущимися совершенно бессмысленными и хаотичными перемещениями людей, словно неуклонно вовлекающими её в самую гущу человеческого водоворота. Как-то папа ей сказал, что раньше здесь был ещё и автовокзал – сейчас девушке сложно было представить, каким образом «Выхино» могло вместить в себя ещё больше народа, спешащего не только на электрички, но и пригородные автобусы. - Пусть для нас сейчас эта станция будет называться в честь тебя – «Викино». С мягкой улыбкой произнёс тогда папа, и в этом ей показалось что-то на самом деле интересное, доброе и располагающее. Но сейчас всё вокруг было словно специально настроено против неё – даже мама с подругой, которые, кажется, мгновение назад о чём-то оживлённо болтали рядом с ней, прижатые пассажирами к дверям, а теперь Вика никак не могла отыскать их в бурлящей толпе. Впрочем, в этом не было ничего страшного – в конце концов, она не маленькая, а уже завтра ей исполняется шестнадцать лет. Хотя, дело вовсе и не в этом – она давным-давно привыкла ездить везде одна, а мама, увлечённая бесконечным разговором с подругой, где темы мешались так же хаотично, как этот людской водоворот, вполне может даже и не заметить отсутствия рядом дочки. Во всяком случае, хотя таких прецедентов ещё и не было, девушка не увидела бы в этом ничего странного или даже в чём-то для себя обидного, вспомни мама о ней только тогда, когда распрощалась бы, наконец, со своей подружкой. - Граждане, соблюдайте социальную дистанцию! Громко крикнул кто-то в толпе, и на лицах многих людей отобразилась горькая усмешка, скрытая привычной в последние годы медицинской маской лишь у пары пожилых пассажиров. Впрочем, Вика хорошо понимала, что, в такой толчее, это намного лучше, чем странная остервенелая жажда поскорее протиснуться вперёд, словно от этого у каждого зависело что-то очень значительное. Ведь без доброго слова, люди в общественных местах, особенно в «часы пик» превращались прямо-таки в маниакальных монстров, как случилось, например, на днях, когда она ехала вместе с папой на эскалаторе, а стоящая впереди женщина средних лет вдруг громко чихнула. Надо было видеть, как кровожадно, испуганно и брезгливо преобразились лица большинства находящихся рядом пассажиров, и, в повисшей зловещей тишине, можно было буквально почувствовать, как вокруг несчастной разбухает атмосфера ненависти и мести. И тогда её папа находчиво и очень доброжелательно произнёс самую банальную фразу: - Будьте здоровы! И тут же всё изменилось – люди, тряхнув головой, начали улыбаться, и атмосфера сразу же превратилась в доброжелательную и располагающую. Впрочем, сейчас у Вики не было поводов повторять что-то подобное, а надо было всего лишь отойти в сторону – к парапету платформы, с которой открывался замечательный вид на Академию государственного управления, и, достав смартфон, позвонить маме, чтобы договориться о том – где они смогут сейчас встретиться. - Помоги мне! Раздался незнакомый голос, и что-то сильно сжало Викино запястье. Оказалось, что это была рука незнакомой симпатичной девушки – примерно её ровесницы, вынырнувшей из продолжающей буйствовать толпы, кажется, становящейся реже, но при этом словно разрастающейся вширь, возможно, не в силах поверить в то, что людей стало меньше. - Сейчас же убери руки! Довольно грубо, не задумываясь, произнесла Вика, пытаясь оторвать пальцы незнакомки от своего запястья, и невольно обратив внимание на её очень красивые ногти без лака. - Молочная женщина! Помнишь? Сбивчиво произнесла незнакомка, а Вика открыла рот, собираясь что-то выкрикнуть – возможно, позвать на помощь, но так поражённо и застыла в этом положении. Перед её глазами вдруг промелькнули давно подзабытые детские образы – парк, качели, горка, гости, игрушки, мягкость и обволакивающее тепло постели, слипающиеся глаза, потом какой-то шум, заставивший Вику насторожиться и остановить взгляд на полупустом стакане молока, стоящем рядом на тумбочке и подсвечиваемом ночником с плавающими разноцветными русалками. А потом оттуда вдруг вышла женщина. Это не удивило и не испугало шестилетнюю девочку, а словно заинтересовало и показалось преддверием чего-то очень важного и обязательно хорошего. - Здравствуй, Вика. Поздравляю с шестым Днём рождения! Мягко улыбнулась нежданная гостья, медленно присаживаясь на край кровати:
- Я хочу с тобой
познакомиться, как и со всеми шестилетними детьми. - Я та, которую ты забудешь через несколько минут, но частичка меня будет с тобой. - Вы скоро уйдёте? Девочка вдруг почувствовала, что ей очень этого не хочется, а потом она почему-то решила, что эта тётя принесла очень хороший подарок, который не хотела дарить при всех, но отчего-то не решается отдать и сейчас. Взрослые иногда бывают такие странные… - Да, очень скоро. - Хорошо. Спасибо, что пришли меня поздравить. - Пожалуйста. Ведь я хочу подарить тебе то, что будет самым лучшим – будущее. - То есть, я стану очень богатой и знаменитой? С вожделением протянула Вика, но гостья с улыбкой покачала головой: - Этого я не знаю. Может быть. Но я подстрахую в самых разных ситуациях, которые могут закончиться плохо. Разумеется, не во всех, а просто в очень многих. И это того стои’т, поверь. - Спасибо. То есть, Вы будете мне помогать? - Да, так и есть. А теперь спи. Всё будет непременно хорошо. - Это и есть подарок? - Конечно. - Вы уже уходите? - Мне пора. - А можно мне будет утром рассказать о Вас маме? Девочка почувствовала, что хочет сделать это даже прямо сейчас – выскользнув из постели и, миновав коридор, ворваться в комнату родителей с такой необыкновенной новостью. - Ты ей ничего не расскажешь, а, как только меня не станет, сразу обо всём позабудешь. Назидательно сказала женщина, и начала подниматься: - Удачи тебе. Будь счастливой! И ещё раз – с Днём рождения! - Хорошо. Я постараюсь. Ответила Вика, чувствуя, как её глаза снова начали слипаться, а по телу пробежала невероятно приятная волна, являющаяся предвестницей скорого желанного сна. Однако, девочка ещё некоторое время пыталась следить за гостьей, пока та не встала и, шагнув куда-то назад, как ей показалось, не растворилась в стакане с молоком. И последними словами Вики, которые она прошептала с широкой улыбкой и тихим вздохом облегчения, были: - Молочная женщина. Эти воспоминания так неожиданно обрушились на девушку, что она чуть вскрикнула, закрыла рот и испуганно отшатнулась назад. В самом деле – как она могла забыть о чём-то подобном? Но, как и обещала гостья, не только утром, но и вообще до этого момента Вика её не вспоминала. Правда, сейчас, чуть подумав, она поймала себя на том, что, когда видела что-то, связанное с молоком и женщинами, в ней начинало шевелиться смутное беспокойство и навязчивое ощущение того, что вот именно сейчас всплывёт какое-то давнее воспоминание. Но этого никогда не происходило, и Вика неизменно интерпретировала это, как проявление инстинктов, дремлющих в каждой женщине и, несомненно, связанных с материнством и семьёй. - У нас мало времени. К тебе завтра заглянет моя сестра. Порывисто заговорила девушка, рывком приблизившись к лицу Вики, отчего та вскрикнула и, отстранившись, потеряла равновесие, упав боком на грязный выщербленный пол. - Это уже происходит. Я не могу защитить! Продолжала говорить Молочная женщина, а Вика вдруг услышала рядом пронзительный крик, и ей показалось, что какой-то мальчик, перевернувшись через ограждение платформы, рухнул куда-то вниз. При этом в ней крепла уверенность, что это непременно как-то должно быть связанно со всем необычным, что сейчас происходит, когда снова невольно обратила внимание на нагнувшуюся над ней девушку, лицо которой приобрело обречённое, грустное, но обнадёженное выражение, а губы настойчиво говорили: - Расскажи моей сестре о том, что сейчас было. И обязательно до неё дотронься – тогда не забудешь. Слышишь? - Но, кто это ко мне придёт? Что было? Непонимающе протянула девушка, пытаясь встать, опершись на руку: - О чём ты вообще говоришь? Кто ты такая? - Я Молочная женщина. Помнишь? - Да, но я всё равно не понимаю… - Не важно. Не забудь сказать сестре, что ты всё отлично помнишь и прикоснись. Именно так, только не забудь! - Хорошо. Но объясни… - Нет времени. Ты слышишь? Вика непонимающе оглянулась, и снова раздался пронзительный крик, только уже в другом месте платформы, и плавное движение толпы начало приходить в какую-то паническую спиральную толкотню. Именно в этот момент подошёл очередной поезд метро и, вырвавшаяся оттуда гуща народа, снова всё изменила вокруг, а Молочная женщина, кивнула и сказала: - Не забудь. Ты всё отлично помнишь! Да? Она скажет больше! - Да кто же, наконец? О чём мы говорим? В голосе Вики прозвучало уже некоторое раздражение, которое появлялось каждый раз, когда она никак не могла понять, как ей казалось, каких-то совершенно очевидных вещей, и чувствовала себя полной дурочкой. Но Молочная женщина так больше ничего и не сказала, а только в последний раз посильнее сжала её запястье, потом отпустила и выпрямилась. - Подожди! Объясни, наконец – в чём дело! Поднявшись, крикнула Вика, и тут многие лица в толпе начали оборачиваться в их сторону и приобретать странное выражение глубокой задумчивости, а потом внезапного радостного озарения. Сначала Вика решила, что на окружающих так странно повлиял её крик и падение, а потом поняла, что все глаза устремлены на Молочную женщину, которая, медленно махнув рукой, словно растаяла без остатка в толпе, из которой уже начали раздаваться возгласы: - Это она! Эй, ты меня помнишь? Кто ты такая? Когда же неожиданная гостья исчезла, лица в толпе начали быстро принимать недоумевающее выражение, а потом снова подхваченные привычным ритмом, стали обыденными, отрешёнными и, по большей части, злыми. - Наверное, они снова забыли, как и я когда-то… Прошептала Вика, делая несколько шагов назад и опираясь на ограду платформы: - Но она до меня дотронулась, и я теперь помню. Краем глаза девушка уловила, что внизу происходит что-то необычное – люди образовали неровный, колышущийся, словно дышащий круг, в центре которого стояла машина «скорой помощи» и суетились люди в белых халатах. И тогда Вика вспомнила о мальчике, вроде бы, перелетевшем через ограждение и, видимо, серьёзно пострадавшем. Однако, как ни странно, её это сейчас совсем не обеспокоило, а скорее заставило поскорее мысленно вернуться к Молочной женщине – ведь именно это казалось необыкновенным и необычайно важным. Впрочем, кажется, что-то вовне противилось такому, потому что в этот момент запиликал её смартфон, который Вика торопливо извлекла из кармана, чуть не уронив. А ведь экран устройства и без того имел несколько глубоких трещин, что затрудняло использование, но зато «яблочный» телефон смотрелся намного презентабельнее, чем другие, пусть даже лучшие, но более дешёвые модели. Конечно, она мечтала сменить нынешний смартфон на новинку, только родители сказали ей прямо, что в ближайшие годы вряд ли смогут себе это позволить. Хотя, даже несмотря на это, Вика всё-таки в глубине души очень надеялась до позавчерашнего дня, что к такому значительному событию, как её стремительно грядущее шестнадцатилетние, они всё-таки смогут что-нибудь придумать. Ведь с нынешним аппаратом это же как-то получилось! - Да, слушаю. Я стою наверху у поездов метро. Практически там, где вышли. Ответила девушка, увидев, что звонит мама, забавно сохранённая в её контактах в домашнем халате с повисшем на нём оранжевым в белых и чёрных пятнах эублефаром, напоминающем большую странную брошку. Это была их общая любимица, которую папа, большой любитель биатлона, назвал Доротеей в честь какой-то известной спортсменки. Вика была далека от подобных тем, да и вообще не любила лыжи, однако, имя прижилось, а эублефар был неизменным спутником и украшением большинства фотографий, сделанных дома. - Стой там! Слышишь! Никуда не уходи. Мы сейчас придём сами. Это ведь надо же – я так испугалась, что это с тобой вдруг что-то приключилось. Видела? «Скорая помощь». А потом и в другом месте что-то произошло с маленькой девочкой… В общем, не двигайся! Вика, выслушав взволнованную тираду мамы, лишь кивнула и опустила руку с телефоном, устремив взгляд на турникеты, продолжаемые осаждаться народом. В этот момент она обратила внимание, как мальчик лет восьми, которого держала за руку какая-то женщина, непослушно и капризно что-то выкрикнув, дёрнулся в сторону и ударился лицом чуть ниже горящего красным индикатора турникета. Он тут же издал пронзительный вопль, и девушка увидела, как из-под судорожно сжимающих лицо пальцев хлынула тёмная жижа. Сначала она даже не поняла – что это, привыкшая к стереотипам кинематографа, где кровь выглядела неизменно ярко-красной, но, пускай в жизни всё было иначе, это была именно она. Однако, судьба и этого мальчика, к которому тут же со всех сторон бросились люди, снова мало обеспокоила Вику. Скорее, её всё больше волновало совершенно другое – очевидная невероятность одновременного количества таких происшествий в одном месте и практически в одно время. К ним, кстати, вполне можно было смело добавить и её собственное падение, которое, как и всё остальное, началось с момента встречи с Молочной женщиной, правда она не получила никакой травмы. Только каким образом всё это может быть связано? Что она там такое говорила и обещала? - Совсем другое. Помогать и защищать. И не только меня, вроде бы… Чуть задумавшись, неуверенно пробормотала Вика, и вдруг почувствовала, что ей становится страшно. Но, как она сразу же ясно поняла, вовсе не из-за тяжёлых мыслей или трагических происшествий. Совсем нет. Страх постепенно усиливался, но шёл не изнутри, а откуда-то со стороны последнего вагона снова подошедшего поезда метро, выбросившего на «Выхино» новый круговорот толпы. Но теперь девушке почему-то казалось это желанным и даже необходимым. Более того, она начала с трудом удерживать себя, чтобы не бросится поскорее в это безумное вращение и немыслимое переплетение тел и не потеряться в нём, скрыться от того, что сейчас может нести самое настоящее и неумолимое Зло. Помогут ли чем-то эти случайные люди? Сложно сказать. Но просто стоять и ожидать чего-то неминуемого становилось прямо-таки невыносимым. А, что представлялось ещё худшим – Вике было совершенно не понятно: чего именно необходимо опасаться. Хотя с этим вскоре всё разъяснилось, когда мечущейся по толпе взгляд девушки ухватил в самом конце платформы лицо с холодными пронзительными глазами, которое медленно приближалось, кажется, совершенно не замечая людей вокруг. Этот человек словно скользил сквозь людей и, что оказалось ещё более ужасным, смотрел прямо на неё. В какой-то момент в голове девушки мелькнула мысль о том, что это просто милиционер, которому она показалась подозрительной, как уже бывало несколько раз раньше, хотя она и ошибалась, что в тех случаях именно она становилась объектом такого пристального и неприятного внимания. Однако, как сразу же ясно осознала Вика, сейчас это было совсем не так, потому что она прекрасно знала этого человека. Много лет назад она даже придумала ему странное имя – Ижвень, навеянное многочисленными былинными историями, которые очень любила рассказывать ей на ночь любимая бабушка. Именно она, внимательно выслушав однажды сбивчивый рассказ своей маленькой внучки о том, какой очередной страшный сон ей приснился «с этим ужасным чернучим человеком», спокойно и успокаивающе сказала: - Хочешь, мы с тобой навсегда от него избавимся, и это будет только нашей тайной? - Да, конечно. Но как нам это сделать? - Всё просто, внученька. Ты будешь мне подсказывать, а я – рисовать. - Но зачем? Как нам это поможет? - Мы материализуем его в нашем Мире в том виде, который будет для нас безопасным, а потом также просто убьём. Иначе он может отыскать другую лазейку и материализоваться так, что нам с ним будет совсем и не сладить. Ты согласна? Мягко улыбнулась бабушка, а Вика, чуть задумавшись, быстро и согласна закивала, подумав, что это действительно будет самым наилучшим выходом. Только тогда это ей вдруг показалось необычайно трудным. Хотя ужасный образ Ижвеня буквально стоял у девочки перед глазами, когда дело дошло до того, чтобы его детально описа’ть – всё оказывалось очень уж сложным. Однако, её бабушка, помимо того, что была великолепной художницей, умела ещё и задавать правильные вопросы, а о многом просто очень верно догадываться. Таким образом, примерно через полчаса, Вика уже держала в руках альбомный лист, с которого на неё смотрел весьма реалистичный портрет Ижвеня. Он на самом деле получился, словно живой – казалось, что в любой момент этот человек может просто взять и спрыгнуть к ней на колени, чтобы перенести в реальность тот ужас, что неоднократно ярко показывал ей во сне. Вика даже специально отстранила рисунок от себя подальше, а бабушка понимающе закивала: - Правильно, милая. Нечего близко пялиться даже в рисунок такой мерзости. - И как мы теперь поступим? - Убей же его! Но чтобы это было раз и навсегда! - То есть, как? - Мы же с тобой вместе смотрели все эти твои ужасные мультики, где с героями чего только не вытворяют. Верно? Да и у тебя фантазия должна работать хорошо. Вот и сделай так, чтобы ты точно знала – Ижвень умер раз и навсегда. Тогда мы его уничтожим! Она, задумавшись, сначала пририсовала ему страшные рваные раны, из которых фонтанами била кровь. Потом Вика решительно стала протыкать тело рисунка острым грифелем карандаша, до тех пор, пока он буквально не превратился в решето. И, наконец, решила, что его нужно закрасить обязательно тёмно-коричневым цветом, словно навсегда похороненным в могиле и обязательно с кривоватым православным крестом наверху, который должен удерживать Нечисть на положенном ей месте. - А теперь давай-ка окончательно избавимся от этого злыдня. Кивнула бабушка, беря внучку за руку и ведя кухню. Там она, пошумев в полке, достала большую мятую алюминиевую кружку, поставила её на газовую плиту и попросила девочку разорвать альбомный лист, аккуратно складывая в неё все до одного кусочка. Когда Вика успешно с этим справилась, бабушка с некоторой торжественностью взяла коробок спичек, подожгла одну, и бросила внутрь кружки, над которой они обе склонились и просто смотрели, как бумага превращается в пепел. При этом бабушка что-то нечленораздельно бормотала, а на заданный позже об этом внучкой вопрос, таинственно наклонившись, ответила: - А это я заклинания разные нашёптывала, чтобы Ижвень точно не вернулся. Венцом же этого таинства стало торжественное измельчение оставшегося пепла, который они высыпали в унитаз. А, когда последнее упоминание о произошедшем скрылось в мощном потоке гудящей воды где-то в недрах труб, бабушка с облегчением произнесла: - Ну, вот и всё милая. Мы его убили. Но помни – секрет. Никому ни слова! И Вика, разумеется, об этом никому не рассказывала, тем более что Ижвень перестал к ней являться, а, значит, действительно умер. Пока бабушка была жива, девочке казалось, что, если она с кем-то поделится, то это может разрушить чары и кошмар непременно вернётся. После же её смерти, Вика стала уже настолько взрослой, что понимала – никакой магии в случившемся не было, только одна психология. Бабушка сама придумала или где-то подсмотрела подобный способ, чтобы избавить внучку от кошмаров, и он, надо отдать должное, замечательно сработал. - Как же ты снова вернулся, да ещё и наяву? Прошептала Вика, продолжающая со всё возрастающим ужасом наблюдать за приближением Ижвеня. Впрочем, несмотря на то, что, похоже, окружающие люди не могли его видеть, но также остро, как и она, чувствовали. Когда Ижвень проходил прямо сквозь них, на лицах пассажиров отображался страх, и они, недоумённо оглядываясь, с ещё большим рвением стремясь поскорее покинуть платформу «Выхино», чтобы не только поспеть по своим делам, но и избежать чего-то намного более опасного, хотя и совершенно для них невидимого. - Чего ты хочешь? Мы же тебя убили! Пронеслось в голове девушки, но, кажется, Ижвень отлично услышал эти слова, так как на его лице отразилась странная отрешённая ухмылка, словно говорящая о том, что когда-то они с бабушкой сделали что-то слишком бессмысленное и наивное, чтобы верить в подобное и говорить о нём сейчас. Впрочем, как с некоторым успокоением отмечала для себя Вика, если её враг каким-то образом и смог теперь оказаться в нашем Мире, то, видимо, не является чем-то материальным, что очень упрощает дело. Да, его можно бояться, но фактически, если он являет собой что-то навроде проекции или приведения, кроме пустых страшных ужимок, пусть и нагоняющих нимало жути, Ижвень ни на что большее не способен. - Виконька! Мы здесь! Вдруг раздался резкий приближающийся голос мамы, который заставил девушку непроизвольно вздрогнуть, и отвести взгляд от врага, который теперь был от неё в нескольких шагах. И здесь Вику окутал ещё больший страх – теперь уже за близкого человека, и она почувствовала, как не только дрожит её тело, но и начинают позвякивать друг о друга зубы. Последнее представилось девушке самой большой неприятностью, учитывая, что недавно она с большим трудом закончила лечение целых трёх коренных зубов и к этой теме очень не хотелось бы возвращаться в обозримом будущем – во всяком случае, кроме отбеливания. С другой стороны, наверное, это как раз была сейчас её самая маленькая и даже неважная проблема. - Уже идём! Как ты? Продолжала громко выкрикивать мама, за которой с трудом семенила с недовольным выражением лица, наполовину скрытого чёрно-белой медицинской маской, её подруга. И в тот момент, когда они оказались прямо напротив Вики, Ижвень легко прошёл сквозь них, заставив обеих замереть и синхронно вздрогнуть, а потом послышался странный, глухой, словно очень древний, надрывный голос, обращённый, как и горящий взгляд, к девушке: - Забудь об этой просьбе. Иначе умрёшь. Ижвень остановился и некоторое время зловеще вглядывался в Вику, а пришедшая в себя мама, тормоша дрожащую дочку за руку, с беспокойством спрашивала: - Дорогая, всё в порядке? Куда ты смотришь? Что с тобой? Только в этот момент девушка поняла, что окружающие не видят Ижвеня, и, разумеется, её поведение здесь может показаться весьма странным. Кроме того, к ней вернулись успокаивающие мысли о том, что, раз враг не материален, то ни на что, кроме пустых «пугалек», явно не способен, какими бы страшными они не казались. И эти мысли, видимо, Ижвень снова прочитал безо всякого труда, так как его образ начал туманиться, меняться и постепенно превращаться в бабушку, застывшую чуть согнувшись с доброй понимающей улыбкой. Именно такой Вика её почему-то лучше всего запомнила, и даже с надеждой подумала о том, что бабушка с Того Света каким-то образом продолжает оберегать внучку и сейчас одна, как когда-то они сделали вместе, смогла поборот Ижвеня и занять его место. - Бабушка, спасибо. Я так по тебе скучаю. Дрогнувшим голосом произнесла Вика, а мама, широко распахнув глаза, воскликнула: - Доченька, ты о чём? Какая бабушка? Что с тобой случилось?! - Теперь всё в порядке. Это я так, просто… Неуверенно ответила Вика, с ужасом видя, как улыбка бабушки превращается в зловещую ухмылку Ижвеня, а неестественно скрюченная рука приподнимается и тянется к волосам мамы. - Осторожнее! Берегись! Мгновенно среагировала девушка, и, схватив маму за плечи, прижала к себе. - Да что же с ней такое? Я уже даже и не знаю… Охнула подруга, а Вика вдруг увидела, как призрачная рука бабушки погружается в мамины волосы и, зацепив внушительный клок, поднимает их вверх. И это сразу же перевернуло в голове девочки всё восприятие происходящего – оказывается, при желании, Ижвень мог оказаться вполне материальным, а, значит, на самом деле смертельно опасным. Мама же, тоже что-то почувствовав, с размаху хлопнула себя ладонью по голове и стала неопределённо шарить по ней растопыренными пальцами с поблёскивающими турецкими перстнями, бормоча: - Что-то там у меня такое. Ветер, что ли? - Да, мама. Наверное. Не беспокойся. Пробормотала Вика, прижимая её к себе, а образ бабушки снова затуманился, размылся и явил изначального Ижвеня, кажется, ещё более грозного и страшного. Впрочем, каким ещё мог быть её давний враг после того, как она его когда-то изрисовала, проткнула, похоронила, сожгла, да ещё и спустила в унитаз? Он поднял ладонь, медленно погрозил девушке пальцем, который вскоре замер, словно пытаясь обратить внимание на важность произнесённых им слов и вообще момента их встречи, а потом, словно под порывом резкого ледяного ветра, видение растаяло. Да, но только не для памяти и сознания Вики, которая, чуть замешкавшись, решила, что им всем пора двигаться дальше, а ей необходимо поскорее остаться одной, чтобы в спокойной обстановке ещё раз всё обдумать. Тем более, Молочная Женщина сказала, что завтра предстоит встреча с её сестрой, против которой, как она только что убедилась, выступает Ижвень. Значит, времени на раздумье и принятие какого-то конкретного решения остаётся всё меньше. А ведь от этого может зависеть очень многое – даже её и жизнь близких ей людей. Почему-то в этот момент девушка вдруг с благодарностью подумала о том, что раньше считала своим явным недостатком – отсутствием брата или сестры, которые были практически у всех её подружек. Теперь же она вдруг ясно осознала, что на фоне уже умерших бабушек, дедушек, тёть и дядь, фактически самыми близкими её людьми остались мама и папа. И это показалось ей немного успокаивающим и позволяющим продумать конкретные действия всего лишь для трёх человек. - С тобой точно всё в порядке? Ты как-то странно себя ведёшь! Снова настойчиво повторила мама, отстраняясь и с беспокойством оглядывая дочку: - Что тут вообще без нас приключилось? - Да, собственно, ничего такого. Просто нас разъединила толпа, я ещё упала и хотела как раз звонить тебе, чтобы договориться о том, где мы встретимся, но ты меня опередила. Напряжённо ответила Вика, чувствуя, как слова начинают выговариваться всё более свободно и тело уже практически не дрожит, а мама неожиданно нырнула куда-то вниз, неприятно ощупывая дочку, и беспрестанно причитая: - Ох, как же ты это так? Ничего не болит? - Нет, всё в порядке. Я устала и хочу поскорее оказаться дома. Решительно сказала девушка, выразительно посмотрев на мамину подругу, которая, судя по её порывистым движениям, давным-давно хотела предложить то же самое. - Ладно, хорошо. В самом деле – сколько нам тут ещё стоять? Согласилась мама и, взяв её за руку, как маленькую, повела к турникетам, где уже не было ударившегося мальчика, но снова образовалась внушительная толпа. Вика уже давно так не ходила, так как считала себя взрослой, но, в нынешней ситуации, это показалось ей не только желанным, но даже необходимым, чтобы мама точно находилась рядом с ней. - Что за скандал, дочка? Что я такого сделал? Спрашивал папа, когда девочке было около семи лет и она вдруг наотрез отказалась идти с ним за руку, устроив из-за этого на улице неожиданно громкую истерику. - Папа, я уже взрослая. Не надо за ручку! С возмущением, которое всегда присутствует в детях, когда взрослые почему-то не понимают, казалось бы, самых простых и очевидных вещей, выговаривала она: - Все же идут, смотрят. А я уже большая! Ты сам говорил! - Да, да, извини. Теперь всё понятно. Хорошо, без ручек. Чуть подумав, кивнул с улыбкой папа и крепко обнял дочку, а она тогда подумала, что у неё – самый замечательный папа на свете. И, разумеется, так оно и было. - Ты расписание не смотрела? Когда там эта электричка? Между тем, деловито говорила подруге мама, а та в ответ пожимала плечами, отвечая: - У перехода расписание. Но смотри – как все спешат. Видимо – уже скоро. Они протиснулись через турникеты, к странному дёрганному открыванию прозрачных дверок которых Вика так до сих пор и не могла привыкнуть, спустились вниз по скользкой выщербленной лестнице и стали свидетелями того, как с пронзительным воем и миганием сирен в сторону Академии государственного управления умчалась «скорая помощь». - Ты не видела – что тут случилось-то? Сверху? - Нет, не знаю. Так много народа… Неопределённо произнесла Вика, почувствовав, что больше не хочет развивать эту тему, но её неожиданно продолжила мамина подруга, которой позвонил муж и сообщил о том, что их четырнадцатилетний сын то ли сломал, то ли сильно вывихнул на тренировке ногу. - Что за день? Как будто это всё заразно! Воскликнула она, словно вторя мыслям Вики, которые, впрочем, она не пыталась озвучивать, поймав себя на том, что пристально и с опаской вглядывается в толпу, ожидая, что в ней вдруг снова может показаться Ижвень. Впрочем, по её мнению, сейчас это было маловероятно, да и если бы он хотел её убить ещё там, на платформе – несомненно, давно бы так и сделал. Нет, Ижвень сказал ей – чего хочет, а, значит, не зависимо от того исполнит она это или нет, они вряд ли увидятся до завтра. Это немного успокаивало, давая отсрочку, но, получается, превращало её шестнадцатый День рождения во что-то зловещее, но отнюдь не праздничное. Впрочем, даже без всего случившегося, завтрашний день должен был стать необычным – без гостей, праздничных угощений, да и подарков тоже. Ведь на днях папа подсел к делающей уроки Вике и серьёзно ей сказал: - Знаешь, ты становишься совсем взрослой. Мы тут с мамой подумали, что тебе захочется отметить это событие с друзьями и без нас. А то твой прошлый День рождения получился, как мне кажется, каким-то тусклым и немного скованным именно из-за этого. - Да, возможно. Спасибо за понимание, папочка. - Конечно. Ты большая девочка. Поэтому мы решили, что и самый лучший подарок ты вполне в состоянии уже выбрать и купить себе сама. Правда, у мамы на этот счёт были кое-какие сомнения, но, в любом случае, тебе нужны деньги, чтобы посидеть с подружками в кафе или где ты там решишь, поэтому мне показалось самым удачным увеличить эту сумму на стоимость подарка. - Спасибо. Вы у меня самые лучшие родители. - Значит, мы всё поняли правильно? Ну и отлично. Тогда утром в День рождения тебя будет ждать конверт. Сама знаешь, сейчас непростые времена, но, думаю, тебе на всё хватит. Вика закивала и обняла папу, а сама невольно стала размышлять о том – о какой именно сумме может идти речь. Ведь у неё уже имелись мысли об одежде и сумочке, о которых она хотела попросить родителей, впрочем, опасаясь того, что эти вещи могут быть ими не одобрены, не говоря уже о мечтах о последней модели «яблочного» смартфона. А предложение папы снимало все вопросы. Более того, как раз о том, чтобы отметить событие с друзьями вне дома Вика сама хотела поговорить с родителями, но всё не решалась и тянула время. Здесь же они тоже пришли ей на помощь, проявив прямо-таки восхитительное понимание и тактичность. Ведь год назад девушка была вынуждена разрываться между желанием уйти с подружками и опасением обидеть так расстаравшихся на праздничный стол родителей. И именно это омрачало до недавнего времени её мысли. Поэтому, наверное, то, что ей предлагалось, было и в самом деле со всех сторон самым наилучшим решением, в связи с чем она уже несколько дней пребывала в восторженном состоянии предвкушения от исполнения желанного и нового. Впрочем, как тут же напомнила себе Вика, на место одним заботам и проблемам, неожиданно пришли, так выходит, совсем другие – гораздо более серьёзные и необыкновенные. Или, может быть, так всегда происходит, когда человек взрослеет? Чуть подумав, девушка решила, что всё-таки «нет» - только ей сегодня каким-то образом «повезло» оказаться невольно вовлечённой в какую-то очень подозрительную и зловещую историю. - Шесть часов. До твоего Дня рождения, дочка, осталось ровно столько же! Словно вторя её мыслям, сказала мама, когда они, миновав улицу, снова спускались в переход, ведущий к платформам электричек, и Вика отсюда уже ясно видела нужный им выход с мигающей на табло надписью «Платформа 88 км» и временем отправления 18:16. - Да, уже скоро. Но ещё есть время. Кивнула она, старательно обходя мерцающую в тусклом жёлтом свете лампочек разлитую кем-то большую неприятную лужу, и решительно показывая пальцем, который уже совершенно не дрожал, вперёд: - Да и нам можно пока не торопиться. Время до отправления ещё есть. А про себя Вика подумала о том, что вполне возможно, в последний раз вот так идёт здесь с мамой, а что случится с ними завтра – теперь покрыто странным занавесом таинственности и самых неопределённых, как и весьма зловещих перспектив.
Глава
I
из
XV
Гольцов Кирилл
Москва и область февраль - март 2022 Copyright © Свидетельство о публикации в электронном СМИ № 222031300674 |
Действие романа происходит в Москве и области в течение 4 весенних дней.