: : Гольцов Кирилл : : официальный сайт : : Роман "Обращая внимание" : :

Роман "Обращая внимание"

/ доступные ссылки выделены жирным шрифтом /

__________________________________________________________________

Черновые наброски ознакомительной главы "К хорошему месту"

- Что же в этом такого?

Спросила Вика, улыбаясь одними тонкими губами с чуть размазанной помадой.

- Пожалуй, ничего особенного. Но, когда ты открываешь привычную дверь и не знаешь – что окажется за ней или посмотришь на человека, а он вдруг обратится во что-нибудь другое, то может показаться, что ты сошла с ума.

Стоящая напротив девочка лет семи в нарядном платьице и с огромными белыми полупрозрачными бантами, медленно колышущимися над головой, словно проплывающие облака, состроила серьёзную гримаску, и резко взмахнула рукой, на которой неподвижно сидела большая бабочка. На мгновение её огромные яркие, переливающиеся всеми цветами радуги, крылья, казалось, расплылись в широкие слепящие мазки, а потом отделились и, словно опадающие с деревьев листья, медленно кружась и свёртываясь, опустились на землю.

- Да, звучит немного безумно.

- Нет. Это всего лишь значит, что ты стала внимательнее смотреть на тот же самый Мир.

Теперь это был мужчина средних лет, тщательно расчёсывающий редкие волосы причудливым гребнем, чем-то похожим на тело бескрылой бабочки, а потом опустивший руки так, что он застрял практически на макушке, придавая ему странноватый воинственный вид.

- И это всё, что мне надо знать?

Девушка передёрнула плечами, и невольно вскрикнула, когда резкая боль пронзила живот, вызвав спазматическое подёргивание в левой ноге:

- Ты больше ничего не скажешь?

- Нет. Разве недостаточно видеть?

Малыш в коляске смешно пожал плечами, и его огромная пустышка с характерным причмокиванием переместилась в уголок рта.

- Так я вижу то, что думаю?

Вика задумчиво поднесла пальцы с коротко постриженными ногтями к подбородку:

- Или это на самом деле так?

- Ни то, и не другое. Ты просто разговариваешь со своим отражением. А разве это не то самое безумие, о котором ты упоминала?

Голос прозвучал странно знакомо, и в следующее мгновение девушка увидела, что стои’т перед закрытой стеклянной дверью, за которой бушует песчаная буря, завывая и громко ударяясь о преграду, в чём действительно угадывалось её отражение, стремительно удаляющееся, искажающееся, тонущее во всём этом, и кричащее:

- Открой дверь, если думаешь, что она здесь на самом деле есть!

Вика некоторое время стояла молча, пытаясь различить в глубине бури то, чего там уже не было, а потом громко выдохнула и пробормотала:

- Придётся. Куда мне деваться?

В это время сзади раздался ухающий звук удара, от которого, казалось, находящаяся сзади деревянная дверь невероятным образом выгнулась и готова была в любое мгновение треснуть.

- Тебе некуда идти! Где твой прекрасный голос?!

Раздался за ней изменившийся до неузнаваемости вопль Лены, с которой, кажется, всего лишь несколько минут назад, они вместе сидели на диване в большой светлой комнате и непринуждённо болтали о множестве разных пустяков, оставляющих неизменно важное ощущение того, что им есть, чем поделиться и стать ещё ближе:

- Только не просовывай свои прекрасные пальчики под дверь – там слишком маленькая щёлочка! Лучше я сама, когда войду…

Вика непроизвольно отшатнулась, упершись лицом в стеклянную дверь, за которой продолжала свирепствовать стихия. А что подруга собирается потом делать с её пальцами? Ведь это всё сначала показалось лишь глупой милой шуткой, когда Лена вдруг обратила внимание на её ладони и взяла их в свои руки, чтобы разглядеть поближе. Она бормотала какие-то глупости, примеряя их к себе, выгибая кисть и приставляя вместо собственных пальцев. В какой-то момент, Вике показалось, что в этом уже нет абсолютно ничего смешного, и она попыталась вырваться, но Лена не отпускала – она тянула, крутила до ужасающего хруста, и, кажется, готова была вырвать её пальцы с корнем. Тогда девушка, в одной из отчаянных попыток отбиться, резко откинулась назад и вскочила, налетев боком о край массивного стола, перевернувшись через него и шумно рухнув на пол. Острая боль пронзила её живот и отдалась странными острыми импульсами в ногах. А потом она вскочила и побежала, слыша за собой настигающие шаги и нарастающий вой преследовательницы, кажется, крушившей все попадающиеся на пути вещи. Это, видимо, хоть немного замедляло её преследование, но Вика почему-то просто бежала, не пытаясь даже сориентироваться и определиться с самым главным – направлением к выходу. Сам процесс стремительного движения казался настолько важным, что девушка, кажется, совершенно случайно налетела на ванную комнату и, лишь упершись в большое стекло над раковиной, поняла, что дальше бежать некуда. Поспешно захлопнув дверь и задвинув массивную щеколду, она повернулась и увидела сначала только своё странно-блёклое отражение, а потом из него появилась неприятная старушка и о чём-то с ней заговорила. Мысли Вики путались, и она никак не могла понять – что хочет от неё этот откуда-то взявшийся здесь человек, что, впрочем, было совершенно неважно. Главное – каким-то образом отсюда поскорее выбраться, подальше от Лены и всего произошедшего, туда, где окружает привычный, спокойный, просторный и яркий Мир.

- Я не стану кричать.

Твёрдо сказала девушка, и от этого, кажется, почувствовала себя немного лучше:

- У меня есть выход, и я просто им воспользуюсь, кто бы там и что не говорил.

Она на некоторое время замерла неподвижно, пытаясь представить себе, как сейчас, сто’ит приоткрыть дверь, в комнату сразу ворвётся ураган, который будет дико выть, чем-то болезненным хлестать её тело и пытаться повалить вниз. Только что-то есть и за ним, обязательно должно быть. И эта неизвестность дарила надежду на лучшее, чем было бы глупо не воспользоваться, тем более, что дверь вполне могла долго и не продержаться под неистовым напором Лены. А когда она ворвётся сюда – даже не хотелось думать о том, что может произойти дальше.

Вика поёжилась и чуть прикрыла глаза, чтобы заранее защититься от всего, что ждало её за стеклянной дверью, а потом быстро потянула за необычайно легко поддавшуюся и удивившую кажущимся полным отсутствием температуры ручку, хотя девушка была почему-то уверена в том, что она непременно должна быть очень горячая, отступая назад. Но, вопреки ожиданиям, вихрь не ворвался и не набросился на неё, а, кажется, стал звучать даже тише и менее грозно, теперь гораздо больше походя на клубы рыжевато-чёрного дыма, которые, казалось, временами рассеиваются и за ними проступает что-то светлое и, несомненно, желанное.

Девушка тяжело вздохнула, и тут же сильно вздрогнула от нового удара в дверь сзади. Кажется, Лена опять что-то закричала, но Вика уже решительно шагнула вперёд, в неизвестность и оказалась в плотной, тягучей и душной пелене. Она некоторое время двигалась вперёд, вытянув вперёд руки, а потом подумала о том, что надо бы закрыть за собой дверь, и, если тут есть запор, то обязательно воспользоваться и им. Ведь бродить в чём-то таком зная, что Лена может в любой момент оказаться где-то рядом – наверное, было ещё ужаснее, чем безумное бегство от неё по квартире, где, по крайней мере, с остальным всё было понятно.

Вика остановилась, медленно обернулась, но ничего не увидела – всё вокруг словно оторвало её от реальности, не позволяя даже с уверенностью говорить о месте, откуда девушка начала свой путь. И тут она подумала совсем о том – что находится у неё под ногами. Возможно, разумнее присесть на четвереньки, чтобы иметь побольше опоры на что-то вполне материальное, где, кстати, может под руки попасться и что-то нужное? Едва Вика об этом подумала, как почувствовала, что ступни стали мягко пружинить и словно всё больше проваливаться во что-то обволакивающе-мягкое. Девушка опустила голову, долго пыталась разглядеть то, что находится снизу, но всё больше убеждалась, что и там под ней в невероятную глубину устремляются только причудливые клубы плотного дыма. Может быть, это вовсе и не низ?

Она ещё некоторое время постояла в нерешительности, а потом, чтобы развеять все сомнения, резко нагнулась, и опустила руки, убедившись, что они свободно проваливаются между босыми ногами в пустоту. В какой-то момент Вике показалось, что пальцы, как того так хотела Лена, исчезли с ладоней, и девушка, вскрикнув, отдёрнула руки назад, сразу же убедившись, что они лишь скрылись в окружающем пространстве. А в следующее мгновение пришло ясное осознание того, что ничего твёрдого под ногами нет и быть не может.

- Тогда по чему же я шла?

Пробормотала Вика, и в тот же момент почувствовала, как стремительно падает вниз.

В глазах зарябило и появилась резкая пронизывающая боль. Она крепко сомкнула веки, глубоко вздохнула и вдруг неожиданно сильно обо что-то ударилась, остановившись. Пожалуй, настроившись на бесконечное падение, Вика никак не ожидала, что всё так быстро закончится.

- Ты, наверное, уже умерла и обрела в том Мире именно то, чего так хотела в этом.

Пронеслось в голове, а потом появился неприятный металлический привкус крови во рту, и какие-то очень привычные, явно несвязанные ни с чем-то потусторонним, звуки. Но Вика продолжала тихо лежать с закрытыми глазами, боясь посмотреть – где она оказалась. Пока девушка просто выжидала, ей казалось, что любая самая желанная фантазия может быть сейчас именно тем, что её окружает, но, сто’ит открыть глаза, и всё обязательно будет совсем не так. Ноющий низ живота, пульсирующий бок и начавшая болеть голова словно дарили Вике робкую надежду на то, что она всё ещё жива. И все эти ощущения, всегда столь неприемлемые в обычной жизни, показались сейчас самыми замечательными и желанными.

- Вам плохо? Можете говорить?

Раздался откуда-то сверху хриплый дребезжащий голос, и девушка, не задумываясь, ответила, с трудом приоткрыв спекшиеся губы:

- Да. Наверное, мне хорошо.

А потом её кто-то начал трясти, и это, кажется, нарушило всю ту непередаваемую атмосферу, в которой она так желала находиться подольше. Вика вынужденно открыла глаза, прищурившись от кажущегося нестерпимо-ярким света, но, в следующее мгновение, чуть отпрянула, увидев прямо перед собой благообразное лицо старичка в роговых очках и в старомодной серой шляпе, длинные узкие усы которого смешно шевелились и, кажется, касались кончиками её щеки.

- Вы можете встать?

- Что произошло? Где я?

Вика отклонилась и, упершись коленом в густую чёрную землю, попыталась приподняться.

- Вы в безопасности. Успокойтесь. Я увидел, что вы тут лежите…

Начал было объяснять старичок, как вдруг откуда-то сверху послышался резкий сварливый хор явно женских голосов. Девушка, несмотря на то, что медленно обернулась, некоторое время не могла их разобрать, с удивлением глядя, что она находится на клумбе рядом с подъездом дома Лены, куда они с подругой так безмятежно заходили, наверное, не больше часа назад.

- Я сама видела! Сиганула с какого-то балкона или из окна! Вот дура!

Из общего хора старушечьих голосов выбился самый пронзительный, и Вика без труда увидела неприятную толстую тётку, стоящую на балконе второго этажа с тряпкой в руках:

- Милицию надо звать! И ремня хорошего всыпать, чтобы выбить всю эту дурь проклятую! Ишь чего надумали нынешние-то – как что, так сразу в окошко и сигать!

- Подождите, здесь помочь надо.

Расстроено сказал мужчина, и тут его быстро отстранила появившаяся откуда-то из-за его спины Лена – как раз та, кого Вика сейчас хотела видеть меньше всего.

- А ну-ка, не мешайте! Дальше я уже сама с ней.

Решительно заявила она и, подняв голову, крикнула:

- Чего раскричались? Вам-то какое дело? Заняться больше нечем?!

Это, разумеется, не успокоило кричавших старушек, а лишь подлило больше масла в огонь, однако, как сразу отметила Вика, подруга выглядела вполне нормальной и даже, весело усмехнувшись, протянула ей руки:

- Давай уже подниматься. Хватит валяться.

- Уйди от меня. Это всё из-за тебя.

Пробормотала Вика, оглядываясь и уже собираясь попросить пожилого мужчину о помощи, когда Лена, быстро сев на корточки, сказала:

- Я сейчас не такая. Я помогу.

В её выражении и интонации было что-то, заставившее Вику внимательнее посмотреть на подругу, и убедиться, что она на самом деле полностью пришла в себя. Но можно ли этому верить? Разве не всё было нормально, когда они недавно сидели и весело болтали в комнате? Впрочем, сейчас девушка начала припоминать, что какие-то странные признаки, не характерные для Лены, она, вроде бы, отмечала и незадолго до начала всех этих странных событий, да только не придала им значения или неправильно трактовала.

- А какая ты?

Спросила Вика, со стоном выпрямляясь.

- Ну, меня, например, совсем не интересуют твои пальчики.

- И что же сейчас на очереди? Ноги или грудь?

- Нет. Я рада, что у тебя не пропало чувство юмора – вполне верный признак того, что всё в порядке. Но если ты будешь такой, то я могу измениться.

В словах Лены прозвучали предупреждающие, но дружественные нотки, и она осторожно положила руку на плечо девушки, поддерживая:

- Порядок? Давай-ка пойдём уже отсюда.

- Куда? Что ты хочешь сделать?

- Поторопимся. Я всё объясню, не волнуйся.

- Ну, хорошо. Только…

Вика посмотрела в сторону и увидела оживлённую проезжую часть:

- Мы никуда не будем заходить. Останемся там, где есть люди.

- Как скажешь, дорогая. Ну, что? Идём, наконец?

Девушка ещё некоторое время испытующе смотрела на подругу, а потом слабо кивнула, не понимая сама себя – зачем она вообще общается, да ещё и куда-то собирается идти с этим человеком. Впрочем, только сейчас Вика осознала, что привычный окружающий Мир кажется ей теперь каким—то чуждым и, возможно, таящим в себе какую-то незримую опасность. Странно, что она раньше не обращала на это внимания. Однако, и здесь был островок, который почему-то вызывал не то, что доверие, а словно являлся сейчас очень важной частичкой чего-то понятного, близкого, родного и обязательно хорошего. И это была именно Лена.

- Да, пожалуй. Мне нужно подумать…

Вика, прихрамывая, сделала несколько шагов и, вздохнув, убедилась, что распространяющаяся по телу боль не несёт, видимо, ничего серьёзного. Во время занятий в детстве художественной гимнастикой ей несколько раз и не так ещё доставалось – даже ломала ногу. Хотя, наверное, она предпочла бы вернуться в то время, чем находиться сейчас здесь. И это ей показалось забавным – Вика так хотела стать взрослой, а теперь, когда она и была уже практически такой, во многих ситуациях, всё чаще мечтала стать снова маленькой девочкой. Как иногда говорил в подобных случаях её папа, «человек неизменно стремиться к противоположному и целиком состоит из противоречий». И, если когда-то истинный смысл этих умных слов словно ускользал от девушки, то теперь они показались ей не просто наделёнными глубокой мудростью, но и прямо-таки идеально подходящими именно к ней.

- Вот и хорошо. А, как надумаешь, тогда и поговорим.

Весело согласилась Лена, и протянула руку:

- Ну же, смелее, берись. И не волнуйся за свои красивые пальчики!

- Теперь это шутка, да?

- Бодрее. Тебя ждёт ещё много всего интересного. Не теряй времени.

- Об этом потом. Есть у тебя зеркальце?

Вика растерянно пожала плечами, думая о том, как выглядит её лицо с запёкшейся на губах кровью и неизвестно ещё какими синяками:

- Пожалуйста. Я не могу так идти.

- В целом ты выглядишь цветочком и по-прежнему остаёшься женщиной, раз думаешь сейчас в первую очередь именно об этом. Да уж.

Тут же ответила Лена, протягивая девушке зеркало:

- Но пределов совершенству, как ты знаешь, нет!

И, как убедилась тут же Вика, подруга, в целом, была права – когда она тщательно отчистила ноющие губы от нескольких корочек запёкшейся крови, то выглядела примерно так, как будто только что встала с постели. Наверное, как когда-то мама, любившая рассказывать о своих детских годах, проведённых летними каникулами в пионерском лагере, неизменно начиная с подъёма по горну на зарядку и «зверств» вожатых, препятствующих вполне естественному желанию девчонок появиться на улице уже умытыми, накрашенными и уложенными, пусть даже неумытыми и с нечищеными зубами.

- Да, хорошо. Куда же мы пойдём?

Благодарно улыбаясь, и отдавая зеркало, спросила Вика.

- Давай-ка вон в ту сторону.

Лена махнула на находящийся рядом оживлённый перекрёсток:

- Ты же хотела быть с людьми и в гуще суеты. Вот это она и есть.

Миновав детскую площадку, на которой в этот погожий послеобеденный час почему-то никого не было, подруги остановились в толпе пешеходов, ожидающих разрешающего сигнала светофора. Прямо перед Викой замерла длинная тощая женщина, держащая в одной руке красивую зелёную сумку, а в другой – полиэтиленовый пакет с выгнувшейся улыбкой рыбиной. Рядом с ней замер опрятный мальчик с никогда не нравящейся Вике стрижкой с длинным хвостиком на шее. Он полуобернулся к женщине и спросил:

- Мама, это мёртвая рыба?

- Не говори глупостей. Её посадили в бочку, туда положили много разных специй, она там мариновалась и вот теперь мы её купили и будем есть дома.

Мальчик какое-то время молчал, видимо, обдумывая сказанное, потом его лицо выразило непонимание и беспокойство:

- Но всё-таки она же мёртвая?

Не известно, что ещё ответила бы по этому поводу женщина, но тут зажёгся зелёный сигнал светофора и люди двинулись вперёд, подталкивая подружек слиться с общим ритмом. Именно это они и сделали, а Вика, переходя дорогу и вглядываясь в красивое знакомое здание вокзала вдали, почему-то задумалась о случайно услышанном только что диалоге. Ей показалось, что, поро’й, можно почувствовать себя очень глупо, не обращая внимания на какие-то очевидные и простые вещи только потому, что они слишком привычны и, вроде бы, абсолютно понятны, чтобы могла закрасться даже случайная мысль уделить им чуть больше времени и призадуматься.

- Ты ведь здесь раньше бывала?

Спросила Лена, оглядываясь и кивая на строение вдали.

- Да, года два назад, с мамой.

Быстро кивнула Вика, и тут же добавила:

- Мы садились на аэроэкспресс до «Домодедово». Вон там.

- И это всё, что ты можешь сказать?

- Ну, мы летали на неделю в Крым…

Неуверенно протянула девушка, хотя уже догадывалась, о чём говорит подруга:

- Что ты ещё хочешь услышать?

- А как же мальчик?

Лена насупилась, и покачала головой:

- Ты мне сама рассказывала. Или из-за Крыма всё это уже забылось?

- Нет. Конечно, нет. Просто, и то, и другое, было в первый раз.

- Тем более. И именно то, о чём ты почему-то не хочешь сейчас говорить, имеет значение.

- И какое же?

Вика удивлённо приподняла брови, и тут же ясно вспомнила ту маленькую кафешку, которую они с трудом отыскали. Мальчика звали Егор и в нём что-то такое было, но, скорее, интересное, чем как-то связанное с романтическими чувствами. Однако, её подружки имели на этот счёт совсем другое мнение, и, наверное, в большей степени именно из-за этого Вика пыталась убедить сама себя в чём-то большем. Они, в общем, неплохо посидели на втором этаже, куда вела слишком крутая лестница, впрочем, позволяющая Егору, вроде бы, невзначай, поддерживать девушку за талию. А в какой-то момент состоялся и её первый поцелуй, вызвавший гораздо меньше эмоций, чем ожидала девушка – возможно, из-за того, что произошёл как-то между делом без соответствующей событию торжественности, которая неясно витала в фантазиях Вики на эту тему, но не выражалась до сих пор в чём-то определённом. Впрочем, она вовсе не огорчилась или разочаровалась, а неизменно считала справедливыми слова мамы о том, что всё будет именно так, как нужно, но исключительно с по-настоящему любимым человеком. А Егор был явно не им – возможно, поэтому, хотя оба были, вроде бы, и не против продолжить отношения, но ничего внятного из этого так и не вышло, чему, впрочем, похоже, они оба совсем не огорчились.

- Это и будет первым добрым местом, с которого я тебе предлагаю начать. Во всяком случае, других я не знаю.

Ответила Лена, потянув подругу за руку в сторону, и они громко, практически в такт, прошлёпали по небольшой луже:

- Давай пойдём по этой стороне улицы. Здесь всё отлично просматривается.

- Что именно?

- Об этом я скажу немного позже. Так по поводу мальчика ты всё замечательно помнишь, не так ли?

- Ну, да. Хотя не очень понимаю – к чему ты это всё? И при чём тут доброе место?

- Сначала посмотри на свои часы.

Вика недоумевающе глянула на Лену, и медленно подняла руку к глазам, тут же изумлённо приоткрыв рот:

- Что с ними случилось?

- Ничего особенного. А теперь посмотри в телефон.

Девушка, всё ещё не отрывая взгляда от одновременно быстро крутящихся вперёд всех трёх стрелок на наручных часах, достала смартфон и увидела, что сигнала сети нет.

- И что всё это значит?

Растерянно спросила она, понимая, что впервые оказалась в подобной ситуации:

- С ними что-то случилось, когда я упала или была в том странном месте?

- Нет. Оглянись назад.

Вика остановилась и медленно повернулась, бросив рассеянный взгляд вокруг, и снова посмотрев на Лену, пожала плечами:

- И что я там должна была увидеть?

- Всего лишь столбик.

Девушка отступила чуть в сторону, и некоторое время смотрела на одиноко стоящий чёрный металлический столб, доходящий ей до груди, с круглой блямбой наверху. На асфальте ясно были видны её мокрые следы и девушка вдруг впервые обратила внимания, что её ноги не босые, а одеты в те самые туфли, которые должны были лежать сейчас в коридоре Лениной квартиры, что, впрочем, мало её удивило. Рядом явственно отпечатались и отпечатки обуви подруги. Но что-то в них было не так, невозможным. Вика нахмурила лоб, старательно вглядываясь, и, наконец, поняла, удивлённо вскрикнув:

- Как такое может быть?

- Ты прошла сквозь столб. Обычное дело.

Рассмеялась Лена, и, прищурившись, сделала пространный жест рукой:

- А ещё я знаю, что всё для тебя выглядит знакомым, но, словно не сфокусированным до тех пор, пока ты не сосредоточишь на этом своё внимание. Разве так было всегда?

- Ну, это просто солнце или тот непонятный дым – мне кажется, от него до сих пор пощипывает глаза, и я никак не проморгаюсь.

Ответила Вика, впрочем, уже уверенная, что это не так:

- Мне от всего этого как-то не по себе.

- Не беспокойся. Всё в порядке. Просто, это не совсем реальный Мир. Пока.

Лена тряхнула головой:

- Как бы там всё у тебя не сложилось, это ненадолго.

- Что ты имеешь в виду?

- Чтобы выбраться живой из моей квартиры, тебе надо вернуться к тому моменту, откуда, как ты считаешь, твоё восприятие начало ярко рисовать чудовищ, подмеченных, как ты думала, в обыкновенных людях. Сможешь исключить это – я буду такой же, как и сейчас. Всё пойдёт дальше. Нет – умрёшь, потому, что та дверь в ванной долго не выдержит.

- Я что-то не очень тебя понимаю.

- Добрые места позволят тебе это сделать, но всего лишь на четверть часа. Каждая попытка вычтет год из твоего нынешнего возраста, но зато, в случае удачи, позволит выжить. Потом ты вернёшься назад, и, если посчитаешь, что она была неудачной, то надо отыскать новое доброе место, с которым у тебя связаны яркие хорошие воспоминания из прошлого. Есть такие?

- Думаю, да. То есть, я вернусь на какое-то время в своё прошлое?

- Верно. В саму себя, но прекрасно зная – зачем ты это делаешь.

- Так что же конкретно мне надо сделать?

- Поймать тот момент, когда ты начала настолько видеть в людях что-то, без труда накладываемое на реальность, что теперь позволяет тебе материализовать такое восприятие в монстров. Именно это произошло и со мной. И унять в себе это, переключить. Я не знаю – тут можешь что-то определённое сказать только ты.

Вика задумалась, а потом медленно кивнула на столбик, сквозь который прошла:

- Почему так случилось?

- Ты просто не сконцентрировала на нём своё внимание. А значит – он для тебя и не существовал. Но попробуй-ка сделать это сейчас, и ты почувствуешь себя гораздо привычнее.

- Не буду. А можно вообще ничего не делать?

- Да. Тогда ты вскоре умрёшь в моей квартире. Поверь, мне ничего такого не хочется.

- И как же мне узнать – получилось ли?

- У тебя будет всего одна попытка в этом убедиться. Больше мне здесь сказать нечего.

Ответила Лена, и ободряюще потрепала подругу по плечу:

- Постарайся подумать, не торопись и вспомни именно тот момент, когда, как ты считаешь, всё это стало прологом ко всему остальному. И, очень надеюсь, что мы вскоре увидимся, пусть ты и станешь взрослее на целый год. Семнадцать – тоже очень неплохой возраст и, как говорится, вся жизнь ещё впереди.

- Сколько же у меня будет попыток?

Вика почувствовала, как сердце начинает биться необычайно быстро.

- Это зависит от того, когда ты должна была умереть в реальности естественным образом. Если исходить из лет семидесяти, то у тебя есть уйма подходов. А, быть может, тебе суждено умереть гораздо раньше или как раз в тот самый момент, с которого всё это началось – тут уже, наверное, только судьба может ответить. Нам остаётся просто надеяться на лучшее.

- Очень утешительно звучит.

- Как бы там ни было, это уникальная возможность всё изменить, которая, поверь, даётся очень немногим. В противном случае, ты уже была бы мертва. Наслаждайся же жизнью, пусть и, скажем, не совсем настоящей, но зато с невероятной перспективой всё исправить. Ещё многое…

Лена оборвала фразу и резко оттолкнула подругу в сторону, так, что она вскрикнула и ухватилась руками за столбик, чтобы не упасть, заодно убедившись, что он на самом деле более, чем материальный. Вика уже хотела было спросить – в чём дело, когда увидела медленно приближающуюся к ним девочку лет девяти с белоснежной копной волос и двумя весело болтающимися косичками.

- Не подходи к нам. Слышишь?

Угрожающе сказала Лена, выдвигаясь вперёд, и как бы защищая подругу.

- Кто это?

Прошептала Вика, впрочем, не уверенная, что её кто-то слышит.

Девочка некоторое время внимательно смотрела на Лену с настороженным выражением, потом сделала круглые глаза, которые мгновенно наполнились слезами, резко развернулась и побежала назад, сильно размахивая руками и хрипло закричав:

- Мама! Ты где?

Лена некоторое время стояла неподвижно, а потом, с видимым облегчением на лице, обернулась к подруге и усмехнулась:

- Извини. Ошиблась.

- И что это было?

Нервно поинтересовалась Вика, подавляя в себе привычное желание увидеть в Лене монстра – какие-то схожие образы зароились в её воображении, но она с усилием от них отмахнулась и, как ей вдруг показалось, именно это позволило ей увидеть подругу снова такой же, как прежде.

- Я же ещё не закончила говорить о том, что тебя ждёт.

- И как это связано с девочкой?

- С этой никак. У неё – две косички!

Торжественно объявила Лена, и тут же добавила:

- Тут есть ещё парочка детишек, которые очень захотят с тобой поближе познакомиться. Я её приняла за одну из них. Но ты запомни – волосы у той точно такие же, а вот сзади обязательно должна быть третья косичка. Она не станет её прятать.

- Хорошо. И кто же это?

- Я называю её Катей, как одну из своих кукол, у которой я однажды обстригла ножницами волосы, оставив всего три жалких клочка. Просто захотела попробовать себя парикмахером. Да и внешне они чем-то похожи. В общем, зови её, как хочешь, но помни, что эта хитрая девчонка очень хочет поскорее повзрослеть, и для этого ей надо всего лишь прикоснуться к тебе. Раз – и от тебя убыло, а ей годик прибыл. Смекаешь?

- То есть, она будет меня преследовать?

- Думаю, да. Не часто она встречает таких людей, уж поверь.

- И что же делать?

- Быть внимательнее и осторожнее, конечно. А ещё Катя очень хорошо рисует. Не знаю, чем тебе это может помочь, но тоже имей это в виду, как и то, что девочка способна бывать, как здесь, так и в том прошлом, когда ты будешь пытаться всё исправить.

Вика помолчала, и подумала о том, что всё становится сложнее и тем, наверное, маловероятнее к благоприятному исходу. Конечно, она постарается, но…

- У неё есть дружок – одногодок. Но это мальчик. Его тоже не трудно узнать по ярко-красным густым волосам. Они могут быть вместе, и, вроде бы, даже дружат. Он тоже хочет повзрослеть, но здесь у них нет никакой конкуренции, даже наоборот – если он до тебя дотронется одновременно с ней, то каждый приплюсует себе уже по два годика жизни. В два раза больше! А потом дети могут отнять руки, и снова к тебе дружно прикоснуться – вычитай ещё четыре. Поняла?

- Да. Чего уж тут неясного?

Горько усмехнулась Вика, громко выдыхая:

- Какие же ещё сюрпризы меня ждут?

- Только один. Кое-кому может очень не понравится, что ты тут хозяйничаешь и хочешь что-то изменить. Но об этом я мало, что знаю – тебе предстоит это выяснить самой.

Ответила Лена, и поспешно добавила:

- Но скажу, что мальчик любит плести из ниток. Возможно, в одну из своих ловушек он попытается поймать и тебя, чтобы трогать и трогать. Будь осторожнее. А ещё мне кажется, что ему очень не нравится имя Коля – наверное, именно поэтому я зову его только так.

- Отлично. Это то, что нужно.

Быстро закивала Вика, и вдруг почувствовала, как её начали душить слёзы. Девушке и до этого казалась странной её достаточно спокойная реакция на происходящее и слова подруги, и вот теперь это вдруг сконцентрировалось и вылилось именно в то, что должно было произойти.

- Ну, ну. Поплачь немного.

Лена шагнула к девушке и крепко прижала её к себе:

- И такое в жизни тоже случается. Крепись. Прислушивайся к себе, выбирай правильно, и, уверена – у тебя всё обязательно получится и очень быстро.

- Я не хочу всего этого!

Громко всхлипнула Вика, и уныло посмотрела в сторону здания вокзала:

- Может быть, просто сесть на поезд и куда-нибудь уехать подальше от всего этого?

- Думаю, не выйдет. От себя-то, как ты прекрасно знаешь, не убежишь.

- А ты? Где будешь всё это время ты?

- Извини, дорогая, но я не смогу быть с тобой там, где ты всё попытаешься наилучшим образом разрешить. А здесь…

Лена тоскливо вздохнула:

- Все опасности, о которых я говорила, поджидают и меня тоже. Правда, несколько в другом смысле. Но это тебе уже совершенно не интересно.

- Почему же? Скажи.

- Я, по большому счёту, та самая лучшая часть твоей подруги, которая хочет и способна помочь. А в другом месте осталось лишь худшее. А тут я истощаюсь и уменьшаюсь.

- То есть, когда я вернусь сюда же, мне даже не с кем будет посоветоваться?

Это известие вызвало у Вики новый приступ захлёбывающегося плача.

- Ну, мы постараемся увидеться, думаю.

- А когда я решу, что всё сделала, как надо – как мне это проверить?

С придыханием спросила девушка, озвучив только что пришедшую ей в голову мысль.

- Всё просто – ты вернёшься назад и откроешь дверь моей квартиры.

- Ладно. А откуда ты всё это знаешь? О месте, детях, что нужно мне делать?

- Наверное, потому, что всё хорошее неизменно точно знает, как надо поступить правильно.

Серьёзно ответила Лена, и эта фраза, кажется, привела Вику в себя, заставив чуть отстраниться от подруги и внимательно посмотреть ей прямо в лицо:

- Ты ведь правда хорошая?

- А ты ещё сомневаешься?

- Нет, но теперь…

- Довольно. Тебе пора’ идти!

Вдруг резко сказала Лена, и сделала пару шагов в сторону:

- Помни обо всём, что я сказала. Удачи!

- Нет, погоди. Давай ещё немного…

- Иди. Иначе может случиться что-то плохое.

Глухо ответила подруга и на её лице появилось крайне озабоченное выражение. Вике сначала показалось, что она что-то снова обеспокоено выискивает вокруг, но потом она поняла, что так себя ведут, когда прислушиваются к чему-то в себе. Внутри себя.

- Всё нормально? Ты как-то странно…

Начала она, а потом вскрикнула, увидев, как лицо Лены снова стало совершенно безумным.

- Куда же ты понесла мои пальчики?! Дай-ка их мне, а то потеряешь!

Вопила подруга, и Вика, не медля больше ни мгновения, побежала в сторону вокзала, лишь с некоторым удивлением отмечая, как она легко проскальзывает через встречающихся людей и машины, а потом вдруг остановилась и резко обернулась назад. Но там она больше не увидела Лены – ни плохой, ни хорошей. И это показалось ей сейчас уместным и правильным, хотя и вызвало необычайно острое ощущение одиночества и какой-то ненужности для остальных.

Здание вокзала осталось слева, и девушка уже быстро подходила к памятной кафешке. Вокруг никого не было, только где-то сзади резко прозвенел трамвай и раздался совсем далёкий размытый вой сирены.

- Всё будет хорошо. Я вернусь.

Твёрдо сказала Вика и, миновав несколько ступенек, с трудом приоткрыла смутно знакомую дверь, сразу же очутившись внутри мрачноватого помещения.

- Добрый день. Вы одна?

Тут же спросил человек в белой рубашке и чёрной жилетке, стоящий за барной стойкой и протиравший широкими движениями большой стеклянный стакан.

- Да. Мне бы хотелось…

Девушка стала растерянно оглядываться по сторонам, пытаясь понять – что же и каким образом должно произойти, чтобы она оказалась в своём прошлом.

- Выбирайте место. Если хотите, поднимитесь на второй этаж. У нас там тоже зал.

Доброжелательно сказал молодой человек, и сделал приглашающий жест в сторону знакомой крутой лестницы:

- Только будьте аккуратны. Ступени.

- Да. Я, пожалуй, поднимусь.

- Посмотрите меню, выбирайте, я чуть позже подойду принять заказ.

Вика кивнула и, миновав небольшой зал, стала медленно подниматься по скрипучим пружинящим ступеням, крепко держась за неровный деревянный поручень, кажется, местами липнущий к ладони. И сейчас надо было признать, что, когда Егор поддерживал её, это было сделать намного легче. Или она просто плохо себя сейчас чувствовала? Только в этот момент, девушка вдруг вспомнила про свои ушибы, но, странное дело – они её практически не беспокоили. Наверное, потому, что сейчас это было далеко не самым главным.

На втором этаже никого не оказалось. В большие окна ярко светило солнце и помещение напоминало огромный аквариум с медленно плавающими пылинками, создававшими неприятное ощущение заброшенности и какой-то безысходности. Впрочем, такие мысли Вика сразу же от себя решительно отмела, протиснувшись между столиками и усевшись там, где они провели то незабываемое время с Егором. А вот и меню с «блюдом дня». В прошлый раз это были оладья, а сейчас – какой-то салат.

- Ну, здравствуй, хорошее место.

Задумчиво пробормотала Вика, откидываясь на спинку поскрипывающего стула и рассеянно оглядываясь вокруг:

- Когда же это должно случиться?

Время шло, но ничего не происходило, и даже не было слышно шагов официанта, поднимающегося по лестнице. Девушка начала подозревать, что упустила что-то важное, а потом звонко хлопнула себя ладонью по голове – ну, разумеется. Ведь она не вспомнила тот самый момент, где всё можно поменять. Куда же ей переноситься?

И тут у неё перед глазами всплыла студия по вышиванию, который Вика посещала, когда ей было около семи лет. В тот день они делали простеньких «масленичных» кукол, а педагог – толстая неприятная, вечно пахнущая по’том женщина, была недовольна её колбасками из ткани, заставляя при всех раз за разом переделывать. Вике казалось, что она полная неумеха, а, что было ещё неприятнее, остальные ребята раздражённо и грозно явно ждали только её, хотя хотели, как можно скорее продолжить делать своих кукол. И именно в тот момент она, вглядываясь в безлицые игрушки в руках детей, наслаивающихся на ненавистное лицо раздражённой преподавательницы…

- Вика! А, Вика!

Оторвал её от нахлынувших воспоминаний пронзительный детский голос, идущий от окна. Девушка некоторое время колебалась, а потом приподнялась и заглянула через пыльное стекло вниз, сразу же увидев девочку, которая стояла прямо напротив входа в кафешку, переминалась с ноги на ногу, и, подняв голову, смотрела прямо на неё. В руках у ребёнка был ярко раскрашенный всеми цветами радуги одутловатый мяч.

- Выходи со мной играть!

- Ну, нет, Катенька.

Хрипло произнесла Вика, глядя, что, помимо двух косичек на плечах, ещё одна, длинная, струится у девочки по спине:

- Плохая попытка. Слабенькая.

Девушка уселась на место и, не успела, поборов беспокойство из-за неприятного внимания Кати, снова вспомнить детскую студию и несущихся вокруг, криво усмехающихся складками ткани безлицых кукол, как почувствовала, что Мир закрутился, словно исчезая внутри неё и сворачиваясь в какую-то невероятно узкую воронку, в которой становилось тесно телу и мыслям, словно упорядочивающих и приводящих теперь всё это к чему-то единому и непостижимому.

Глава I из XV

Гольцов Кирилл

Москва и область

март - июнь 2017