: : Гольцов Кирилл : : официальный сайт : : Роман "Отражение главного" : :

Роман "Отражение главного"

/ доступные ссылки выделены жирным шрифтом /

В январе 2014 года я закончил роман "Отражение главного" (12 авторских листов) и продолжил работать над книгой "Пятнадцать дней веры".

Действие произведения, написанного в мае, июне, ноябре, декабре 2013 и январе 2014 года, происходит преимущественно в Московской области. Книга рассказывает, как поро'й в отражении совершенно случайно можно увидеть то, что загадочным образом помогает избежать смерти. Но не таится ли за этим что-то зловещее и какую цену придётся заплатить за то, чтобы продолжать жить и насколько долго? Героям книги, оказавшимся именно в такой ситуации, предстоит это выяснить, а вы обязательно узнаете, что у них вышло, если прочитаете книгу.

Как и с предыдущими работами, поразмышляв над оформлением обложки, я решил сам нарисовать иллюстрацию. Её художественные достоинства по-прежнему весьма спорны, но, несомненно, смысл и ви'дение произведения автором здесь снова удаётся выразить в полной мере. Нажав на иллюстрацию вверху справа, вы можете рассмотреть рисунок намного подробнее.

Хочу поблагодарить вас за отзывы о черновом варианте первой главы произведения, которая доступна ниже - в том числе, они очень помогут мне в продолжении работы над новым романом "Пятнадцать дней веры".

__________________________________________________________________

Ознакомительная глава "Случайно видеть"

Игорь, будучи не только занятым, но ещё и молодым человеком, нарочно пошёл медленнее, чтобы вдоволь полюбоваться прелестями вышагивающей впереди девушки. Та, хоть и не оглядывалась, но, видимо, почувствовала повышенное внимание к правильным частям своего тела, начав энергично натягивать пониже юбку. Однако, это, скорее, раззадоривало и походило на похотливые поглаживания, чем позволило Игорю потерять интерес. Хотя, разумеется, он вовсе не хотел знакомиться с девушкой и превращать лёгкие позитивные эмоции в нечто гораздо более длительное и обременительное, чем приятный путь до метро. Просто мимолётное развлечение по дороге – не более того.

В какой-то момент Игорю показалось, что кто-то, идущий правее, проявляет к симпатичным формам девушки не меньший интерес и даже гладит их по воздуху руками. Однако, обернувшись, молодой человек увидел всего лишь потрёпанного мужчину в весёлой клетчатой рубашке, заляпанной чем-то, напоминающим синие чернила, которые Игорь видел последний раз лет десять назад. Он размашисто крестился, странно приседая и мотая головой. И только тут молодой человек обратил внимание, что проходит рядом с церковной оградой и даже, кажется, различил далёкое заунывное пение и свечной запах.

В этот момент одновременно произошло сразу несколько событий, которые Игорь попытался собрать воедино и осмыслить всего через несколько минут, приподнимаясь с раскалённого асфальта и неприязненно отряхивая с себя разный мусор. Крестящийся мужчина резко остановился и, стараясь избежать столкновения, Игорь его ловко обогнул, чуть не сбив на полную женщину, спешащую навстречу, а потом, обо что-то споткнувшись, полетел вперёд. В голове мелькнула мысль, что соблазнительные окружности незнакомки сейчас вполне могут послужить необходимой опорой и он, пусть невольно, но дотронется до девушки. Однако, они оказались вдруг слишком далеко впереди, потом взгляд Игоря выхватил неровный растрескавшийся асфальт и небольшой кусок тонкой металлической трубы, зачем-то торчавшей здесь явно давным-давно. На неё, случайно или по чьему-то злому умыслу, была надета половина разбитой бутылки из-под пива, зловеще переливаясь в лучах летнего солнца угрожающе топорщащимися осколками. Игорь даже успел отметить чёрно-красную, неровно наклеенную этикетку, а потом увидел там…

- Что это было?

Прошептал молодой человек, приподнимаясь и удивлённо глядя на вывернутый вместе с куском асфальта и отброшенный в сторону отрезок трубы, лежащий боком вместе с поблёскивающими остатками бутылки:

- Я должен был упасть на них прямо лицом. Возможно, выколов глаз или даже… умерев.

Да, Игорь сейчас всё это прекрасно понимал. Только не было никакого объяснения – кто спас его и как успел это сделать? Да и зачем? Останься всё на месте, молодой человек, как обычно бывало, непременно списал бы это всего лишь на везение. Но оно, разумеется, не настолько материально, чтобы слишком явно вмешиваться в наш Мир.

- Тогда кто мне помог? И что я увидел в осколках за мгновение до падения?

Игорь попытался сосредоточиться и отступил в сторону стоящих на обочине дороги машин, ничуть не удивившись, что к нему никто не подошёл поинтересоваться – всё ли в порядке. Обычное дело для Москвы и сейчас ему казалось это желанным – та часть толпы, которая стала свидетелями произошедшего, пропала, стремительно двигаясь по своим делам, а другие люди не будут обременительно пялиться. Но, может быть, именно руку кого-то из тех, отбывших, он ощутил на своём плече, и она дёрнула его в сторону тогда, когда это оказалось жизненно необходимым? Уверенности в этом не было, как и в том, что же точно Игорь увидел в осколках. Кажется, какой-то важный образ складывался и мелькал, но пока находился на уровне подсознания и всего лишь томительно дразнил. Но это, в то же время, успокаивало, обещая, что скоро он всё обязательно узнает. Только, на само ли деле, это так необходимо?

- Пожалуй, сегодня больше никаких встреч. Надо просто осторожно добраться до дома.

Пробормотал Игорь, чувствуя, как по телу пробегает дрожь, и неожиданно почувствовав, какие пустяки его сегодня ждали, в сравнении с той трагедией, которая чуть здесь не разыгралась:

- Мне надо немного прийти в себя.

Именно эти слова, только почти за сто километров от этого места, произнесла высокая плотная женщина, тряхнув завитушками волос, что её дочь восприняла, как разрешение пойти и поиграть. Только куклы её пока не интересовали, хотя мама заботливо взяла с собой в машину целых четыре. Они, разумеется, никуда не денутся. А вот возможность побродить в одиночестве по таинственному деревенскому дому, манила и казалась непреодолимым соблазном. Конечно, здесь не может быть ничего опасного – ведь мама, после покупки, успела уже всё здесь выдраить, но тем, наверное, и лучше для восьмилетней девочки.

- Тогда я пойду, ладно?

- Да, займись куклами или ещё чем-нибудь.

Устало кивнула мама и Света не могла её винить за невнимательность после шубутной первой половины этого дня, когда, встав спозаранку, они простояли несколько часов в «пробках», а потом ещё и выгружали из машины разные тяжести. Впрочем, на её долю пришлась только «мелочь», поэтому девочка чувствовала себя, как никогда, бодрой и полной энергии. Или в детстве так бывает всегда?

Старый дом мягко скрипел под ногами и доски приятно подбрасывали Свету вверх, словно заставляя торопиться и поскорее познакомиться со всем поближе. Девочка решила начать со второго этажа, на котором, как она знала по фотографиям, всего одна практически пустая комната с трубой от печки, но, когда подошла к крутой лестнице, увидела рядом дверь. Нахмурившись, Света некоторое время её разглядывала с недоумением, а потом вспомнила, что мама упоминала про «невероятно большой, хороший, сухой и проветриваемый» подвал. А какой вход туда можно придумать лучше?

- Только не дверь в полу.

Прошептала, улыбаясь, девочка и неуверенно потянула кособокую ручку. Она была уверена, что раздастся характерный скрип, а потом перед ней окажется таинственный полумрак, постепенно превращающийся в непроницаемую черноту. Во всяком случае, так неизменно показывалось в фильмах, даже, если речь не шла об ужасах. На самом же деле, всё оказалось намного прозаичнее – мягкая темнота, в которой терялись снизу пологие ступени и острый химический запах. Интересно только, что там можно увидеть без света?

- Ничего. Где же он?

Попытки найти выключатель или что-то похожее успехом не увенчались, и тут её взгляд упал на несколько небольших стеклянных банок, стоящих на полу, внутри которых были кем-то прилажены свечи. Две выгорели до конца, а вот третьей вполне ещё можно было воспользоваться, тем более, что горка коробков спичек лежала рядом. Именно это Света и сделала. Правда, спички оказались немного отсыревшими, но четвёртая вполне сносно загорелась и, немного обжегшись, девочка вооружилась таким экзотическим светильником.

- Теперь посмотрим, что там.

Заворожено прошептала она, глядя широко распахнутыми глазами на невообразимо-красивый огонёк свечи и начав медленно спускаться в подвал.

В какой-то момент у неё возникли неприятные мысли о мышах, змеях, жуках или ещё какой-нибудь неприятной живности, но всё казалось слишком интересным и желанным, чтобы развивать эту тему глубже. Да и мягко освещающийся подвал выглядел вполне ухоженным и располагал к себе, даже манил.

- Не обижай меня. Ладно? Давай дружить.

Сказала Света и беспокойно улыбнулась:

- Нам ещё вместе жить долго и счастливо.

Достигнув середины лестницы, девочка остановилась, подняв банку выше и с интересом разглядывая расположенное снизу просторное помещение, где она наверняка могла ходить в полный рост. Оно было совершенно пустым, за исключением небольшой кучи мятых коробок и тугих пакетов, матово поблёскивающих в углу, словно приглядывающих за неосмотрительно спускавшимся к ним ребёнком. Но они здесь были не одиноки.

- Выходи немедленно!

Голос, громыхнувший по подвалу, был настолько неожиданным, что Света, вскрикнув, выронила тут же разбившуюся о следующую ступеньку банку и потеряла равновесие, начав падать. Её взгляд скользнул по кажущимся живыми в свете непогасшей свечи осколкам, а потом чья-то ледяная рука ухватила девочку за плечо и прижала к безопасной стене. И, когда она снова вскрикнула, сверху начала спускаться мама:

- Что ты тут делаешь? Не ушиблась? Смотри, ещё пожар устроишь.

- Ты меня так напугала.

Всхлипнула Света и почувствовала, как по щёкам покатились слёзы. Но, конечно, испугало девочку совсем другое – та страшная рука и перспектива, кажущаяся сейчас абсолютно реальной, переломать себе всё, упав с лестницы. Может быть, даже умереть просто из-за глупой прихоти.

- Извини. Просто ты…

Мама крепко обняла дочку и повлекла за собой наверх:

- Идём-ка отсюда.

Они быстро поднялись и, когда дверь в подвал захлопнулась, Света вдруг подумала, что там, в осколках разлетевшейся банки почему-то остались все нужные ей ответы. Девочке они показались настолько важными, что она снова потянулась к ручке двери и пробормотала:

- Осколки… они там… лестница.

- Оставь, дочка. Я всё потом приберу. Давай немного перекусим.

Придержала её руку мама и, вздохнув, всхлипнула:

- Ну, ты меня и напугала, дурёха. Зачем ты пошла вниз?

Но Света пропустила вопрос мимо ушей, закрыв глаза и мысленно видя, как в неверном мерцании свечи необыкновенно переливаются осколки. А потом там что-то появляется, и… дальше шла пустота, в которой размывалась и мелькала до сих пор ощущаемая хватка неизвестно откуда там взявшейся руки, возможно, спасшей ей жизнь. Но главное, конечно, эти осколки.

О чём-то похожем чуть позже думала Катя – женщина «чуть за тридцать», договорившаяся о своём втором свидании с новым кавалером у крейсера «Аврора». Похоже, он воспринимал их завязавшийся роман всё-таки, как нечто совсем несерьёзное, тогда, как Катя была настроена более, чем решительно на скорейшее создание семьи и рождение ребёнка. Но с этим ей как-то не везло – сначала казалось, что она слишком молода, чтобы думать о замужестве, а в один «прекрасный день» Катя неожиданно обнаружила, что все подружки, даже самые страшненькие, обзавелись не только семьями, но и детками. А она теперь уверяет всех в том, что сначала надо «закрепиться в жизни», сделать карьеру, а потом уже думать о чём-то подобном.

Сначала ей удавалось убеждать в этом даже себя, но постепенно Катя поняла – подобные успокаивающие мыли далеки от реальности, которая теперь выглядела довольно грустно и уж точно одиноко. Да, она неплохо зарабатывала и могла себе многое позволить, но, чем дольше пользовалась всеми этими благами, тем со всё большим удовольствием обменяла бы это на самую обыкновенную семью. Даже её неоднократные выезды в течение года на отдых за границу, были пустыми и лишёнными чего-то самого важного. Да, рядом кипела жизнь, обнимались счастливые пары, бегали дети, а ей кто-то уготовил исключительно роль стороннего наблюдателя, который годится только на то, чтобы сфотографировать счастливое семейство или посидеть с ребёнком, когда у родителей возникнет необходимость побыть вдвоём. Вскоре ей стало казаться, что она начинает требоваться окружающим только для этого, да и когда на работе вставал вопрос о том, что нужно задержаться, в первую очередь, руководство вспоминало именно о ней.

- Ну, понимаете, у всех семьи, дети, а вы у нас ничем не обременённая женщина!

Интерпретации этих слов стали настолько привычными, что, вроде бы, даже скрашивали их истинную горькую суть, и, в какой-то момент, Катя готова была впасть в опасное депрессивное состояние. Но, встав однажды утром, решила, что сумеет, если возьмётся, решить и этот вопрос. В конце концов, ей всего тридцать два! А, если нет, то чего она вообще сто’ит? С этого момента и побежал её почти год поисков, встреч, проб и ошибок. Она не брезговала ничем – начиная с Интернет-знакомств и заканчивая милостивым отношением к интересу случайного прохожего. Но пока похвастаться, к сожалению, было нечем. Однако, как ни странно, это не убавляло её оптимизма, а наоборот – повышало, как казалось Кате, вероятность каждого следующего варианта. И, с одним таким, она должна была встретиться именно сегодня. Или это снова лишь какая-то глупая и не имеющая под собой ничего серьёзного иллюзия?

Катя приехала пораньше и решила просто побродить вокруг, посматривая – когда придёт Фёдор. Потом дать кавалеру вдоволь потомиться и тогда выпорхнуть к нему из толпы туристов, неизменно кружащихся рядом с «Авророй». По её мнению, именно так должно быть правильно. Но всё получалось совсем не по плану – назначенное время прошло уже четверть часа назад, а «прекрасного принца» всё не было. Более того, он даже не удосужился позвонить или написа’ть сообщение, а Катя считала унизительным делать это самой при сложившихся обстоятельствах. В какой-то момент она даже решила гордо уйти, но потом подумала о своей одинокой квартире, равнодушно скрипящем дорогой кожей кресле, установленном напротив новенького «домашнего кинотеатра» и даже вспомнила розовый вибратор. Его ей в шутку много лет назад подарила одна хорошая знакомая, а теперь, так получалось, что она им частенько и всерьёз пользовалась. Даже, можно сказать, любила за отсутствием более достойных кандидатур.

Да, время и обстоятельства меняют многое, и, когда она вчера смотрела на себя обнажённую в большое зеркало в спальне, то неожиданно ясно увидела просто старую тётку, обвешанную дорогими побрякушками и нелепо размахивающую вибратором. Чуть за тридцать – это самый рассвет? Возможно, для того, кто замужем, с ребёнком и счастлив. Но о таких, как она, можно смело сказать совершенно другое. Поэтому, Катя решила не просто продолжить ждать, но и позвонить Фёдору, чтобы выслушать его нелепые оправдания, если, конечно, они вообще будут.

- Что за чёрт?

Обиженно вскликнула она, когда, открыв модную «раскладушку», обнаружила на дисплее большой синеватый отпечаток. Словно кто-то измазал пальцы в чернилах, а потом попробовал воспользоваться её телефоном. Но это было, разумеется, невозможно – она не расставалась с ним ни на мгновение, а никаких шариковых, а тем более перьевых ручек с собой никогда не носила. Скорее, сама где-то случайно перемазалась и не заметила. Катя вывернула ладони и убедилась, что они чистые, как и идеально наманикюренные ногти – тёмно-красные, сегодня среднего размера, почему-то кажущегося уместным именно для Фёдора. Что же тогда случилось?

Она ещё некоторое время пристально разглядывала дисплей, а потом увидела, как от отпечатка тянутся вверх синеватые бороздки, заканчиваясь небольшими чернильными пятнышками, закрывшими индикатор уровня заряда батареи и сигнала.

- Месяц ещё не проходила, и вот на тебе.

В сердцах пробормотала Катя и расстроенно вздохнула:

- В первый раз у меня проблемы с мобильником.

И это было правдой – с техникой девушке неизменно везло, а вот со всем остальным – нет.

Мысли о Фёдоре почему-то быстро сменились острым желанием поскорее оказаться дома, чтобы «зарыться» в Интернет и выбрать новую модель «мобильного друга». Катя рассеянно оглянулась и увидела своё отражение в большом тонированном стекле какой-то кафешки. И, в этот момент, раздался нарастающий грохот. Она повернулась и ужасающе-медленно увидела, как большое стекло напротив тянется к ней, деформируется и лопается, превращаясь в смертоносную, переливающуюся в лучах солнца, лавину осколков. В них мелькнули люди, крейсер «Аврора» и что-то ещё. Казалось, Кате каким-то невероятным образом дали время, необходимое для того, чтобы отбежать на безопасное расстояние, но, конечно, это было не так. Да, реальность словно замедлилось, но не только для окружающего пространства, но и самой девушки. Движения получались невероятно медленными и словно делались через силу, но, в следующий момент, рядом мелькнуло что-то, напоминающее руку, подхватило её за живот и с невероятной силой и скоростью швырнуло в сторону.

Катя завизжала, перекувыркнулась в воздухе, и с шумом обрушилась на горячий асфальт между стоящими на другой стороне улицы машинами, сразу же истошно «завывшими» сигнализациями. В голове мелькнула мысль о том, что сейчас она обязательно что-то сломает, но падение получилось неожиданно мягким, словно, в последний момент, её кто-то бережно придержал. Потом корпус новенького серого «Мерседеса» сотрясся и гулко заныл от обрушившихся на него осколков, впрочем, совершенно безопасных сейчас для Кати, и наступила пронзительная тишина.

- Помогите! Люди горят!

Истошно завопил кто-то и на девушку снова стремительно обрушился водопад звуков, а от неприятного острого запаха гари защипало в носу, и к горлу подкатила тошнота. Она закашлялась, на удивление легко поднялась и застыла, облокотившись на изуродованный капот машины, откуда неверяще смотрела на развороченную часть здания. Там, где всего несколько мгновений назад, было всего лишь большое зеркальное стекло, зияла чёрная клубящаяся дыра, в которой мелькали размытые островки огня, рывками бродила размытая фигура, охваченная пламенем, и неслись неясные всхлипывания. Со всех сторон бежали люди, где-то пронзительно и надрывно завыла сирена, а её чудесное спасение, похоже, осталось совершенно незамеченным. Наверное, всё произошло настолько быстро, что никто ничего не понял, а толпящиеся рядом туристы, разумеется, уделяли гораздо большее внимание крейсеру «Аврора», чем какой-то одиноко стоящей девушке.

- Меня спасло чудо.

Прошептала Катя и торопливо стиснула маленький крестик на золотой цепочке:

- Спасибо, Господи. Я знала, что придёт момент, когда мне за всё воздастся.

Из клубящейся дыры выпало полыхающее тело, и девушка замерла, глядя, как мужчина средних лет пытается приподняться, а потом тянет в её сторону дрожащую руку, красноречиво моля о помощи. Его лицо в ярких отсветах пламени выглядело совершенно чёрным и только глаза мерцали невоспроизводимым белым безумием. Может быть, это и есть её суженный?

Едва подумав об этом, Катя, не выдержав, громко закричала. Но не своим голосом – сейчас он напоминал лопающееся стекло и сыплющиеся вокруг осколки, в которых отразилось то, что она пока не могла вспомнить и осознать.

Именно в это время бредущая по Подмосковному полю мрачная шестнадцатилетняя девушка, снова видела что-то похожее перед собой, хотя со дня аварии минуло уже два месяца.

- Я буду с ними.

Словно убеждая себя, твердила Алла, вспоминая маму и брата, отчаянно пытающихся вылезти из полыхающей машины. Если бы не те странные люди, что её держали, разумеется, она подбежала и спасла бы их. Но драгоценное время было упущено, и Алла осталась совсем одна – папа умер, когда девочке было десять лет, случайно упав в какой-то котлован на одной из многочисленных Подмосковных строек. Он возвращался с работы немного навеселе и, как любила повторять его сестра, «погиб мгновенно и ничего такого не почувствовал». Может быть, а вот мама с братом точно так легко не отделались, и, оттого, что виновным в аварии оказались не они, а оставшийся совершенно невредимым водитель грузовика, никак не становилось легче. То же, что сама Алла оказалась в другой машине с тётей, было случайностью, которая спасла ей жизнь тогда, но не сегодня.

Только теперь, когда всплеск горя, похороны, бесконечное раздражающее сочувствие знакомых и все остальные тяготящие моменты остались позади, девушка всё больше жалела, что не умерла вместе с семьёй. Сначала ей казалось, что это развеется, и она непременно снова войдёт в колею, справится, как поступают многие другие, потерявшие близких. Правда, из своего окружения она не знала ни одного человека, у которого случилось что-то подобное, но верила, что такие люди обязательно где-то есть. Однако, с каждым днём всё только усугублялось, а то, что тётя разрешила ей пожить в её деревенском домике и, пусть ненадолго, оставила без присмотра, казалось Алле не просто счастливой случайностью, а слишком прозрачным намёком на то, что пора со всем этим заканчивать.

Верила ли она, что мама и брат продолжают витать где-то рядом и, умерев, она сможет снова быть рядом с ними? Наверное, девушка об этом не задумывалась. Просто знала, что обязательно попытается отыскать их в том невообразимом Мире, который обязательно есть после смерти. Как? Всё просто – у неё есть брелок брата. А здесь ей больше делать нечего.

- Ты подумала о том, что ещё не становилась матерью, даже, если всё остальное уже попробовала и не раз?

Обеспокоенно спрашивала тётя, видимо, хорошо чувствуя состояние племянницы:

- Послушайся меня. Всё у тебя будет ещё в порядке. Просто надо ещё немного продержаться. Ладно?

И Алла кивала, не ввязываясь в бесполезные дискуссии, в которых неизменно была сильна единственная оставшаяся у неё родственница, которая фактически и занималась всем, связанным с похоронами, что девушка вряд ли осилила бы самостоятельно. Впрочем, для неё это не имело абсолютно никакого значения. Красивый гроб и памятник по приемлемой цене? И кому нужна эта показуха? Чтобы окружающие покивали головами и потом говорили, что она «хорошая дочь и достойно чтит память близких»? Да наплевать на их мнение. Почему интимное дело, касающееся исключительно их семьи, должно волновать кого-то ещё?

Подобными мыслями она постаралась, в меру сил, поделиться с тётей, но не нашла понимания. А то, что кто-то без неё занялся подобными делами – Аллу совершенно не волновало.

- Теперь обязательно всё будет в порядке.

Прошептала девушка, комкая в руках моток широкой бельевой верёвки и тоскливо оглядываясь по сторонам в поисках камня. Сначала она решила просто повеситься, но, представив, как будет раскачиваться, дёргаться и задыхаться, не смогла заставить себя сделать петлю. Да и ветка могла не выдержать её веса, а как можно повторить подобное или превратить в какой-то забавный аттракцион, Алла не могла себе представить. Утопиться же представлялось ей не просто надёжным, а и «исконно русским» способом сведения счётов с жизнью. Кажется, она неоднократно читала что-то подобное, даже между строк многочисленных сказок, но фактически всё упиралось во вроде бы ничем не примечательную картину, которая произвела на неё почему-то несгладимое впечатление. На самом деле, она неоднократно встречала только её репродукции, но образ босой девушки в сарафане, горестно сидящей на живописном берегу мрачного пруда, ассоциировала после смерти близких исключительно с собой. Да, эдакое следование извечному и, наверное, в чём-то очень правильному.

- Куда же подевались все эти камни?

Алла остановилась и с непониманием огляделась. Она подходила к длинному полуразрушенному мосту, с которого любили прыгать местные ребята, уверявшие, что именно под ним самая большая глубина на всей реке. Хотелось верить, что это было именно так, иначе выбранный способ ухода из жизни мог оказаться сомнительным и очень трудоёмким. А такое важное дело, по искреннему убеждению девушки, вообще не терпело суеты, а должно находиться вне мирских хлопот. Кроме того, Алле почему-то казалось непременным условием успешной смерти то, что дна должен коснуться именно труп, а не живая плоть. Будет ли она бороться, задыхаясь, несмотря на твёрдо принятое решение? Девушка была уверена, что «да» и ещё как. Но это всего лишь инстинкт, и от него никуда не денешься, пока в теле теплится жизнь. Скоро и это перестанет, конечно, её беспокоить, а пока хотелось надеяться, что деревенские ребята, часто болтающие разную несуразную чушь, на этот раз окажутся правы.

- Что, ни одного булыжника не осталось?!

Алла была готова расплакаться и нервно рассмеяться. Она столько раз бродила здесь, когда ещё трагедия была делом далёкого будущего, и непременно спотыкалась об обильные россыпи, ругаясь и желая, чтобы они куда-нибудь исчезли. И вот, когда это, наконец-то, исполнилось, именно они ей и требовались.

- Ну, ничего. В реке у берега их видимо-невидимо, только…

Девушка замолчала и прижала к щеке палец:

- Я не хочу заходить туда, пока не придёт время умирать. Наверное, это может как-то отвлечь или ещё что-то такое.

Но этого ей делать не пришлось – прямо возле подвесного моста с частично выпавшими перекладинами и проржавевшими толстыми кусками проволоки, оказалась навалена милая и прямо художественная кучка валунов. Из неё Алла, не без труда, извлекла внушительный камень, по её ощущениям, весивший не меньше пуда. Как-то она переставляла дома с места на место гирю брата, и она весила ровно столько, а была не менее тяжёлой. Впрочем, то, что будет очень даже уместно для занятий спортом, подойдёт ли для самоубийства? Девушка не знала, и вряд ли кто-то мог ей сейчас подсказать.

- Извините, мистер, что вы об этом раньше читали?

Усмехнулась она, представив, что на мосту стоит ещё один горемыка, надумавший покончить с собой. Да, конечно, они вполне могли бы обменяться интересными мнениями, но, скорее, ища поводы отказаться от задуманного, чем обсуждая оптимальный метод действительного претворения смерти в жизнь.

- Есть только я и ещё многое впереди!

Отчаянно выкрикнула девушка и осторожно шагнула на первое широкое перекрытие мгновенно начавшего дрожать и раскачиваться моста. Она согнулась и с трудом несла двумя руками свою обременительную ношу, а из-за зажатой в пальцах верёвки, ей всё время казалось, что булыжник может в любой момент выскочить и придётся искать новый. А это снова бессмысленная трата времени и необходимость отступать от того, что неминуемо надвигалось.

Однако, опасения Аллы оказались напрасны – вспотев и выдохнувшись, она всё-таки донесла свой груз до середины моста, успешно миновав четыре пустоты в настиле, и, с громким стуком, опустила его на неровную доску. Теперь надо было немного передохнуть, собраться с мыслями и переходить к последнему делу в её короткой и странной жизни.

- Вода, вода – успокой меня.

Пробормотала Алла и, выдохнув, начала обматывать камень верёвкой. Это оказалось вовсе не таким простым делом, как ей всегда представлялось, но, повозившись, она вполне сносно справилась и задумалась. Что теперь? Взять его в руки и прыгнуть, или просто спихнуть ногой? Может быть, надо поднять камень повыше над собой и бросить вперёд?

Как ни силилась, девушка не могла вспомнить ни одного сюжета из фильмов, который бы заострял на этом внимание. Там, в основном, всё сводилось к мучениям героинь уже в воде, постепенно замедляющимся движениям и завораживающему погружению в бездну, с неизменным кружевом длинных распущенных волос.

- Ах, да. Чуть не забыла.

Алла быстро стащила с волос резинку, и они нехотя рассыпались по ссутулившимся плечам. Да, должно быть именно так – медленно развивающиеся в воде волосы. Что ей сказал брат, когда они плавали в бассейне?

- Если мальчик задержался в туалете дольше, чем девочка, он не пи’сал. Правда?

Прошептала Алла и вздрогнула:

- При чём тут это? Там было вообще что-то совершенно другое.

Но она так и не вспомнила, поэтому, поколебавшись, подняла камень и стала наклоняться вперёд, пока не почувствовала, что начала терять равновесие. Ей очень хотелось схватиться за что-нибудь, но, переборов себя, Алла полетела вниз, с шумом погрузившись в воду и сразу наглотавшись воды. Камень, похоже, вполне справлялся со своей задачей и уверено тянул вниз, но недостаточно быстро, чтобы привычный Мир исчез для девушки мгновенно. У неё что-то сильно сжалось в животе, а на необходимости вдохнуть, казалось, сосредоточилось всё существо. Но это было уже невозможно, не так ли? Зато она могла наблюдать колышущуюся поверхность реки, где отлично различалось небо и яркий диск солнца, выглядевший отсюда непривычно растянутым и словно плывущим по волнам. Блики, как ни странно, слепили даже здесь, хотя Алла думала раньше, что это невозможно и, когда непроизвольно рванулась вверх, неожиданно поняла, насколько ей хочется жить. Но было поздно и это как-то успокаивало, словно перекладывая ответственность за происходящее исключительно на верёвку и камень. Как будто на Небесах потом можно было уверенно сказать:

- Да, Господи, я сделала всё, что могла для спасения, но они не дали мне всплыть.

В голове девушки начал нарастать странный гул, а в одном из бликов неожиданно появилось то, чего ни в коем случае не могло здесь быть. Это словно пронзило мозг огненной вспышкой и, в следующее мгновение, кто-то снизу сильно дёрнул за верёвку, а Алла, отчаянно гребя, начала стремительно подниматься к поверхности. И, когда её лицо появилось над водой, она долго откашливалась, стараясь дышать полной грудью и, оказавшись вскоре на берегу, рухнула без сил, с ужасом понимая, чего ей только что удалось избежать.

- Какое счастье, что я не очень удачно закрепила камень.

Пробормотала она и почувствовала, что сейчас её точно вырвет. Горло несколько раз спазматически сжалось, из носа вытекла отвратительная струйка воды, но больше ничего не происходило. Наоборот, она почувствовала себя гораздо лучше.

Алла неуверенно потянула за верёвку, продолжающую обвивать шею, а потом вскрикнула, когда увидела, что она стала намного короче и конец грубо оборван. Но камень был не настолько тяжёлым, чтобы в воде могло произойти такое. Тогда это сделала какая-то балка, за которую он зацепился? Девушка в это не верила, и ей всё больше казалось, что это связано с тем, что она увидела на поверхности. Но что именно там было? Неужели так трудно вспомнить? Она напряглась и решила, что «да», но не смогла просто отбросить от себя эти размышления, как обычно бывало в подобных ситуациях. Нет, Алле показалось настолько важным, что можно, даже необходимо, пренебречь всем остальным и, повернувшись, смотрела на яркие солнечные блики кажущейся теперь зловещей реки, которая действительно была в этом месте самой глубокой.

- Увввиии!

Непроизвольно вырвался из её груди крик, обычно звучащий радостно, но сейчас скорее походящий на отчаянный вой. А глаза девушки всё больше щурились, пока, наконец, не превратились в узенькие слезящиеся щёлки. Но всё равно света было слишком много, так же, как и для Вадима, вглядывающегося в растекающиеся по грязному стеклу практически пустого вагона электрички лучи солнца.

Он ехал сегодня в неурочный час с работы и был приятно удивлён – насколько же спокойно и комфортно, оказывается, можно передвигаться по Подмосковью. Через лавочку сидело двое мужчин в возрасте, пили пиво и громко рассуждали о «высоких материях», а прямо у дверей в тамбур расположилось человек семь гастарбайтеров, тихо о чём-то шушукающихся и периодически взрывающихся оглушительным визгливым смехом. Впрочем, Вадим, обычно мгновенно раздражающийся от подобных вещей, сегодня был даже благодарен такому отвлекающему фону. В самом деле, не каждый день теряешь человека, с которым дружил много лет, а в такие моменты никак не хочется оставаться наедине со своими переживаниями.

- «Томилино», следующая остановка «Красково»!

Раздался металлический женский голос и электричка начала пронзительно тормозить.

- Нет, лучше даже уехать отсюда. И сын давно зовёт к себе в Германию. А здесь я всё равно, словно в чужом городе теперь живу. Вокруг непонятные люди, всё новое и ничего-то от той старой Москвы, которую я мог назвать своей Родиной, не остаётся. Так, редкие знакомые вкрапления, которые теперь выглядят просто, как издевательства и делают ещё больнее. Смешно, да? Когда-то боялись, что немцы во главе Гитлером нас захватят и боролись против этого, а теперь я сам, старый дурак, надумал поехать туда жить.

Импульсивно говорил раскрасневшийся мужчина, передавая попутчику бутылку и забрасывая на спину небольшой рюкзак. Они, громко топая, прошли по проходу и скрылись в тамбуре. А, когда раздался шум открывшихся дверей, в вагон вошли трое молодых людей с настолько высокомерными лицами, что вызвали невольную улыбку. Несомненно, они старались «держать марку крутых» и даже чем-то действительно походили на героев некогда столь популярных боевиков, однако, этот образ смотрелся как-то слишком нелепо и наигранно в пригородной электричке.

- У каждого свои проблемы и комплексы.

Пробормотал Вадим, а молодые люди разместились на скамейках через проход, картинно забросив на них ноги и сделавшись, кажется, ещё серьёзнее. Возможно, один из них вполне мог бы стать неплохим отцом для будущего ребёнка Киры или, по крайней мере, помог бы его зачать. Ведь подобный спортивный типаж, насколько он мог судить по крутящимся рядом с ней молодым людям, её и привлекал. Или за неимением лучшего? Впрочем, наверное, уже неважно – как ни странно, их сегодняшний разговор и решение девушки уволиться, казались даже не ссорой между друзьями, а чем-то гораздо бо’льшим. Да, именно таким, наверное, это и бывает, когда вопрос ставится о чём-то не менее важном, чем дружба. В её случае – пожалуй, ещё глобальнее, и, вроде бы, они оба были тут не причём. Просто обстоятельства, из-за которых, к сожалению, рушится даже многолетняя дружба.

- Знаешь, давай это будешь ты.

Игриво сказала Кира, но широкая улыбка не затронула настороженные глаза:

- Не могу же я, в самом деле, ложиться в постель с кем попало.

Вадим сразу не нашёлся, что ответить, а продолжал молча смотреть на девушку.

- Нет, правда. Несколько раз займёмся этим, чтобы наверняка, а потом, не волнуйся, с моей стороны не будет никаких претензий. Ну, если только ты сам захочешь как-то помочь или навестить. Идёт?

Молодой человек представил себе, как стаскивает с неё трусики, целует взбухшие соски на миниатюрной груди и… не нашёл в этом ничего возбуждающего.

- Ты чего замолчал?

Кирина широкая улыбка, открывающая несколько неровных, но смотрящихся мило зубов, стала неуверенно гаснуть:

- Я хочу стать мамой. От тебя.

- Нет. Извини.

Просто ответил Вадим, почему-то подумав о своих двух дочках-близнецах.

- Ты уверен?

- Абсолютно.

- Ну, ты же знаешь мою ситуацию. И не выручишь?

Кирино лицо осунулось и стало неприятным:

- А я думала, мы настоящие друзья.

- Всё верно. Но ты просишь о невозможном.

Выдохнул Вадим и чуть отступил, как будто непонимание, зависшее между ними, стало стремительно разрастаться и отгораживать их друг от друга явственно ощутимым барьером. Невидимым, но не позволяющим, в любом случае, сохранить те отношения, что были. Или так однажды происходит со всеми, независимо от темы?

- Ты мне больше не друг.

Наконец, мрачно нарушила недобрую тишину Кира:

- Я завтра увольняюсь. Не смей подходить или звонить!

- Послушай, ты не понимаешь…

Попытка Вадима как-то объясниться, натолкнулась на теперь уже искажённое злобой лицо девушки, по которому начали катиться крупные слезы:

- Пошёл вон отсюда, дурак!

- Кира, погоди, мы…

Потом последовала звонкая пощёчина, которую, кажется, молодой человек чувствовал до сих пор, хотя краснота быстро спала.

Кира повернулась и побежала назад к офису, а Вадим, ошарашенный, стоял и просто смотрел ей в след. Имела ли девушка право так реагировать на всё произошедшее и что теперь делать? Сложные вопросы, особенно, когда речь идёт о перспективе стать бесплодной. Именно этой новостью Кира поделилась с ним пару месяцев назад, рассказав о результатах гормональных анализов и комментариях врача, настоятельно посоветовавшего поскорее забеременеть. Вадим искренне сочувствовал девушке, и был уверен, что она постарается определиться с кем-то из своих многочисленных поклонников, но время шло и в ответ на его робкие вопросы, он неизменно слышал:

- Это всё не то. Надо искать дальше.

Вскоре они перестали поднимать эту тему вообще, и молодой человек сделал заключение, что у Киры, наконец-то, что-то «наклёвывается», но она, как многие девушки, боится «вспугнуть» благоприятное развитие событий. И, разумеется, ни в коем случае не хотел остаться здесь виноватым. Наоборот, про себя он желал подруге всяческой удачи и не только в смысле рождения малыша, но ещё и, возможно, семейного благополучия с потенциальным отцом ребёнка. Разве так не может совпасть? Почем же нет? Ведь в жизни возможно всё.

- Да, и ссора с другом тоже.

Прошептал Вадим, мотнув головой и чуть отодвинувшись в тень размашистой наклейки, которая, чем бы ни являлась снаружи, внутри электрички выглядела белым резным листом, загораживающим часть окна:

- Но у меня семья. Любимая жена, дочки. Как она могла просить такое? И что потом? Забыть о собственном ребёнке или разрываться между двумя семьями? Я такого не хочу.

Сейчас всё это почему-то звучало неубедительно. Да, у человека горе, но разве это значит, что оно должно коснуться и окружающих? Конечно, нет. Так в чём же здесь вина Вадима? Он готов был поддержать Киру как угодно, но не таким же способом!

Какой-то «червячок» внутри молодого человека нашёптывал ему, что, будь девушка посимпатичнее, возможно, его решение было бы не столь очевидным. Так ли это? Он был уверен в обратном, но, разумеется, никогда не знаешь наверняка – как бы вышло, если не попробовать.

- Я поступил правильно.

Твёрдо сказал он сам себе, и последнее слово потонуло в дребезжащем объявлении:

- «Красково», следующая остановка «Малаховка»!

Гастарбайтеры, суетливо похлопывая друг друга по плечам и размахивая руками, шумной толпой скрылись в тамбуре и, когда электричка снова тронулась, в вагон больше никто не зашёл. Зато молодые ребята как-то угрожающе-решительно поднялись и, подойдя к лавочке, на которой сидел Вадим, развязано поинтересовались:

- Не занято?

Посмотрев на их насмешливые туповатые лица, молодой человек сразу понял, что неприятностей не избежать, поэтому, невесело усмехнувшись, кивнул:

- Свободно, присаживайтесь.

Один из них «приземлился» рядом с ним, двое устроились напротив и молча, с нездоровым интересом, уставились на Вадима. Нехорошая ситуация. Молодой человек вдруг вспомнил слова, которые любила повторять его мама:

- Беда не приходит одна.

Как верно. Уже потерял друга, а сейчас можно лишиться кошелька и даже получить пару болезненных тумаков. Нечего сказать, хорошенький денёк. Только, как выражалась его жена, «девочки не трусят, а стрингуются». Тогда что делают мальчики?

- Куришь?

Спросил сидящий напротив Вадима патлатый парень в ярко-жёлтой майке:

- Давай, чего там у тебя.

- Нет, не курю.

- Деньги есть?

Деловито вмешался другой и положил Вадиму на плечо тяжёлую руку:

- Если не хочешь серьёзных неприятностей, парень, гони бабки.

- И мобильный тоже!

С энтузиазмом присоединился третий.

- А что иначе?

Бесцветно поинтересовался Вадим, понимая, что нужно было ответить как-то по-другому, но нужных слов не находилось. Забавно, что когда он видел что-то такое в фильмах, то, обдумывая нечто подобное применительно к себе, никак не мог остановиться на чём-то одном. Вадим с лёгкостью раскидывал своих обидчиков, спокойно уходя и говоря какие-то «громкие» слова или наоборот – терял сознание от первого же удара. Почему-то и то, и другое развитие событий в разное время казалось ему желаемым и правильным. А как выйдет теперь, когда всё происходит на самом деле?

- Видел это?

Патлатый излишне бережно и медленно достал из кармана внушительных размеров нож:

- Как тебе понравится, если мы воткнём тебе его куда-нибудь?

- Ребята, вы ищите себе неприятности.

Вадим непроизвольно вжался в угол и неуверенно посмотрел на парней:

- У меня нет с собой денег и сотового тоже.

- Да? Заливай! А что в сумке?

- Это не ваше дело.

- Вот как? Что же, придётся научить тебя жизни, иначе так дураком и помрёшь.

Патлатый мерзко хохотнул, поднялся на ноги, а Вадим тут же вскочил, отбросив с плеча тяжёлую руку и оказавшись спиной к окну.

- Какой прыткий!

Прокомментировал парень слева, а Патлатый, сделав шаг вперёд, махнул ножом:

- Вырубаться вздумал, да?

Вадим инстинктивно дёрнулся, понимая, что всё может закончиться гораздо серьёзнее, чем он подумал вначале. Вполне возможно, эти парни – наркоманы или ещё какие-нибудь неадекватные личности, которые могут бездумно убить и за пару сотен рублей. Ведь в ярко блеснувшем на солнце лезвии, кажется, сквозил слишком явный намёк на иглу шприца, но, в следующее мгновение, молодой человек увидел там и что-то совершенно другое. Он не успел ещё вобрать это в себя, когда Патлатый споткнулся и резко рухнул вниз, попав ножом в живот своему товарищу, и вагон огласили жуткие вопли.

Вадим, не раздумывая, перемахнул через лавочку и ринулся по проходу, моля, чтобы электричка поскорее подошла к платформе. А там – люди и возможность ускользнуть от чего-то очень серьёзного и опасного. Он подумал, что ребята обязательно бросятся следом за ним, но не слышал сзади приближающегося топота или голосов.

Когда Вадим ворвался в тамбур и отчаянно распахнул дверь, чтобы перейти в другой вагон, он на мгновение оглянулся и убедился, что нападавшие остались на месте и, похоже, заняты раной товарища, не обращая внимания ни на что другое. Но ведь они, разумеется, очень быстро придут в себя, и тогда начнётся самая настоящая погоня. А, пока есть время, надо добиться максимальной форы.

- «Малаховка», следующая остановка «Удельная»!

Раздался столь теперь желанный металлический голос, и Вадим решил, что всё складывается не так уж и скверно. Он выбежал в соседний тамбур и, пока электричка тормозила, пробежал ещё вагон, откуда буквально вывалился через едва открывшиеся двери на платформу. И здесь он снова что-то увидел, застыв, и заворожено провожая взглядом, тогда, как толпящиеся на платформе пассажиры, похоже, ни на что не обращали внимания. В то же самое время, глаза Игоря, Светы, Кати и Аллы так же заметили что-то, почему-то неразрывно связанное с тем, что они увидели в осколках, очень важное, но до сих пор непонятное. Даже Саша – мама девочки, чуть вздрогнув, ощутила это зловещее присутствие и обеспокоенно посмотрела на сосредоточенное лицо дочери, нерешительно спросив:

- Света, всё нормально?

Но никто из них не произнёс ни слова, а то, что они лишь мельком увидели в отражениях, стало с этого момента чем-то гораздо бо’льшим, чем счастливая случайность, позволившая избежать смертельных опасностей. И они все это понимали гораздо лучше, чем хотели. Подробностей разобрать пока было нельзя, но это не мешало чувствовать и, где-то в глубине души, понимать всё правильно.

Глава I из XV

Гольцов Кирилл

Москва и область

май, июнь, ноябрь, декабрь 2013, январь 2014